Как я в театр ходила
Как я в театр ходила
***
В прошлые выходные в театре давали комедию «Жизнь прекрасна». И на середине «прекрасной жизни» у меня вдруг дико разболелась голова. Такую боль я испытывала в последний раз лет 10 назад.
Когда такое случается, я не могу спокойно реагировать даже на чье-то дыхание рядом, а не то, что погружаться в глубокий философский контекст с комедийным оттенком. Единственное, чего я хочу в такие моменты – это расстрелять все живое и создать мертвую тишину. Мне было плохо. Мне было несмешно.
Лекарства отсутствовали, фляжечка с коньяком была опрометчиво оставлена дома. Мне хотелось сбежать, но места были в центре зала. И, мучаясь собственной беспомощностью, я ерзала и крутилась, прикидывая, смогу ли я незаметно проползти к выходу под ногами у зрителей. Но было слишком светло.
Боли эти начались аккурат после антракта, и я тихонечко просила, чтобы второе отделение было максимально талантливым, а значит – коротким.
Но тут появился мужчина с огромным барабаном. Он нес его перед собой животом, держа в одной руке тарелку, а в другой – колотушку. Надо отметить, что сначала он просто стоял. И я подумала, что человек выполняет какую-то эстетическую роль, например, украшает собой интерьер, потому что из декораций в спектакле было пять дверей и, кажется, одна кровать. Но нет, было как с ружьем, которое если появилось, то обязательно должно выстрелить. И оно «стреляло». О, как же оно «стреляло»!
Сначала звуки, которые издавали эти музыкальные инструменты, помогали подчеркнуть отдельные важные, поворотные моменты в постановке, а затем барабанщик начал частить. Он стучал в тарелку (и иногда в барабан) все чаще и чаще. Без повода и… без повода. Громко, задорно, с размахом, выкладываясь на весь выплачиваемый ему гонорар.
Мою голову сдавило железными щипцами, казалось, что софиты светят мне прямо в глаза, хотя должны были бы на сцену, я ничего не видела и уже почти ничего не слышала, кроме этих «бамц!!!», «бамц!», «тыдыщ!»
Там в конце был какой-то то ли монолог, то ли лозунги и вот после каждой сентенции мужчина оглушающе бил колотушкой. Предугадать, когда именно произойдет следующий «бамц» было невозможно, и я невпопад ужасно некультурно закрывала уши руками. Выхода не было: он бил меня прямо в мозг. А это неприятно.
А потом, вроде бы, наступил конец, и все актеры вышли на сцену, и я обрадовалась. Но они сделали круг почета и начали кланятся небольшими группами. И каждый раз, когда их головы опускались вниз, барабанщик создавал радостно-торжественное «тыдыщ!»
Заходов было несколько, кажется, четыре. А, может, десять. Зрители аплодировали, некоторые кричали «браво!». По щекам моим текли слезы, как заклинание я повторяла про себя: «Выпустите, выпустите, хватит, пожалуйста». Люди, сидящие рядом, думали, что я плачу от того, что «жизнь прекрасна».
В следующие выходные снова иду в театр. Главное, чтобы голова не заболела. А то так и театр разлюбить недолго.