Вечный лекарь (из цикла "История спецслужб"). Глава 6.2

Автор @ramzansamatov

 

Поздняя весна 1877 года. Княжество Сват

Всю свою долгую жизнь, следуя взглядам Макиавелли, Абдул Гафур успешно распространял влияние как на друзей, так и на врагов.(34) Ахунд, почитаемый как новый пророк миллионами правоверных мусульман и инакомыслящими, с виду поддерживая дружеские отношения с британцами, но втайне всё же их проклинал.  

Тем не менее, у старца есть один недруг, которого никакие ухищрения и изворотливость не помогут переманить его на свою сторону, а потому он их весьма остерегался. Этим недругом были сикхи — некогда полновластные и могущественные хозяева долины Пешавар и правители Пенджаба.(35) С самого начала на пути к беспредельной власти Абдул Гафура встали сикхи. Не успевал ахунд насладиться очередной победой, как между ним и целью оказывался этот ненавистный враг. А сутью противостояния были вовсе не англичане, как кажется на первый взгляд. Да, сикхи — этот воинственный народ, некогда низвергнутый с самого высокого положения, теперь были в подчинении махараджи из Патиалы.(36) А сам махараджа был лишь безвольным вассалом британцев. Но не сердечная преданность или политические убеждения сохраняли верность сикхов к англичанам, а лишь прямая вражда к мусульманам, которым благоволил Абдул Гафур.  

— Учитель, Вам не холодно? Пойдёмте в дом — ночи ещё холодные. 

Слова приближённого вывели старика из раздумий, но он не стал отвечать, а властно отмахнулся еле заметным движением ладони. Слуга не стал испытывать терпение ахунда и поспешил удалиться. Но, услышав скрипучий голос старца, быстро вернулся. 

— Абу Али, что там у тебя в руках? 

— Одеяло, учитель. 

— Укрой! 

Слуга накрыл худые плечи Абдул Гафура тёплым одеялом из верблюжей шерсти и, в ожидании приказа, застыл как изваяние. Опять властный отметающий взмах ладони старца — приближённый удалился. Но ахунд знал, что он не оставит его одного сидеть на этой скале — внимательные глаза следили за каждым движением ахунда. Только Абу Али знал его привычку уходить из дома к этому гроту на скале, чтобы предаваться размышлениям после ночного намаза. В одиночестве ему думалось хорошо, особенно ночью — сон всё равно не шёл в старческую голову. Ниша в скале укрывала его тщедушное тело от прохладного ветра, а высота скалы позволяла представлять себя восседающим над всем миром. Стоит только поднять голову и посмотреть в бездонное ночное небо, усыпанное разноцветными звёздами, как наступает некое блаженное оцепенение. Кажется, что само мироздание вводит в этот необъяснимый транс, пытается сказать что-то важное, напомнить, что вы с ним одно целое. А ещё заметил старик, когда прищуриваешь глаза, то от звёзд протягиваются тонкие мерцающие лучики-нити, словно приглашают в путешествие по Вселенной. В последние время ахунд часто задумывается об уходе мир иной. 

Нити, протянутые умелой рукой во все уголки мусульманского мира, позволяли Абдул Гафуру управлять процессами за многие тысячи фарсангов отсюда. Но власть — вещь эфемерная — сегодня есть, а завтра нет. Единоличная власть, сосредоточенная в его руках, может ни сегодня-завтра превратиться в ровным счётом ничего. И в этих условиях старику надо позаботиться о любимом внуке. Ему не место в княжестве. Как только Абдул Гафура не станет, он должен покинуть Сват. Наилучшим местом будет Европа. А как это обустроить, он подумает, как только вернётся Сейф аль-Малюк из Бухары. 

А в это самое время караван под предводительством Сейф аль-Малюка подвёргся нападению. Всё произошло, когда караванщики и слуги, утомлённые долгой дорогой, расположились на ночлег на входе в долину Сват — в трёх днях пути до дома. Никто из ныне живущих не посмел бы даже волоска уронить с людей ахунда, зная, что это принадлежит Абдул Гафуру. Но это были враги, заклятые враги старика. Сикхский отряд поджидал караван в этом месте, но не стал нападать сразу, а подождал темноты. То, что караванщик остановится именно в этом месте, было ясно любому путнику. У подножья горы с зелёной сочной травой раскинулось озеро с прозрачной водой, словно приглашая путешественников к отдыху. И место для засады тоже было хорошим — за крутой скалой, чуть дальше, можно было спрятать хоть сотню всадников. 

Тихо задушив часовых, сикхи переходили от одной палатки к другой и быстрым наскоком вырезали ничего не подозревающих людей Сейф аль-Малюка. На счастье самого предводителя, русский подпоручик не спал — он-то и спас его от верной смерти. Мицкевич, услышав подозрительные шорохи и приглушённые стоны несчастных, подвергшихся нападению, приподнялся из-за верблюда, рядом с которым он устроился на ночь и увидел множество смутных силуэтов, быстро передвигающихся по лагерю. На раздумья не оставалось времени, он вскочил на ноги и, пригибаясь. побежал в сторону палатки Сейф аль-Малюка. Быстро растормошив, шепнул одно лишь слово: 

— Нападение на караван! 

Затем, выскочив наружу, на мгновение остановился, чтобы попытаться понять, откуда исходит опасность в первую очередь. Нападавших было человек двадцать пять. При лунном свете то и дело мелькали сабли и ножи нападавших. Но вот захрипели разбуженные верблюды, некоторые издали тревожные трубные звуки. Стали просыпаться люди и хвататься за оружие, чтобы оказать сопротивление. Почему не стал кричать Ян? Он сам не понял почему, но подсознательно понимал, что нельзя, иначе привлечёт внимание к палатке предводителя. 

— Что там? — спросил напугано Сейф аль-Малюк, вышедший из-под навеса с саблей в руках. 

— Человек двадцать-двадцать пять. Кажется, индийцы. Откуда они здесь? 

— Сикхи! — упавшим голосом проговорил посол Абдул Гафура. 

— Вам надо спрятаться! — сказал Мицкевич. — Я ещё днём увидел расщелину в скале. Там, за палаткой, шагах в пятидесяти. Давайте я провожу вас. И отдайте мне саблю  

— вы её поднять даже не можете, уважаемый. 

Тут прибежали около десятка воинов из из числа охраны посла и встали полукругом вокруг Сейф аль-Малюка и Мицкевича. Ян быстро объяснил, куда спрятать предводителя, сам ринулся в гущу битвы. Он стремительно передвигался по площадке, рубя саблей направо-налево, делая выпады, подскоки, уклоны. Вот упал один противник, второй третий... Но главная цель впереди — предводитель сикхов, их командир. Только достав его можно прекратить резню. Вот он, в большой зелёной чалме, украшенной побрякушками. Стоит посреди лагеря с двумя саблями в руках. На этот раз Мицкевич был осторожен — вертел головой в разные стороны, замечал каждое движение, направленное в его сторону, лишь бы не допустить подлого удара в спину. Поединок подпоручика и командира сикхов был настолько захватывающим, что остальные на время прекратили драку, выставив в направлении друг друга свое оружие. 

Ян отметил про себя, что сикх был хорошо сложен, крепок — от него исходила звериная сила. Он вертел своими саблями так быстро, что глаз зрителей, даже при ярком лунном свете, не успевал замечать их траекторию. Но подпоручик уже вошёл в боевой транс — казалось, что движения противника многократно замедлились и ему не составляло труда, с помощью одной лишь сабли, сначала отбивать каждый удар, уворачиваться, а затем самому перейти в атаку. Вот он, увидев, что сикх раскрылся, ударил справа налево с оттягом по груди. От неминуемой смерти сикха спасли стальные кольца, надетые на шею, которые слегка свисали на грудь. Но всё равно ранение было достаточно серьёзным и предводитель сикхов упал навзничь. Он сделал попытку встать на колено, но это ему не удалось и он снова упал на траву. Его сторонники многоголосо закричали: 

— Пракаш Сингх! Пракаш Сингх! Пракаш Сингх! 

Видимо, так звали их вождя. Воины, потрясённые поражением непобедимого Пракаш Сингха, подхватили своего предводителя и убитых, затем исчезли в темноте, будто их и не было здесь. 

Утром подсчитали убитых и убытки. Особенно убивался караванщик, который закупил в Бухаре хлопковое масло для перепродажи его местным купцам. Почти все большие кувшины были разбиты, а масло разлито. Из людей были убиты десять воинов. Сейфа аль-Малюк переживал не из-за них. В конечном счёте это их работа, которую плохо выполнили. Из-за их беспечности было совершено внезапное нападение сикхов. Понятно, что их целью был сам посол великого ахунда. Но внезапное и отважное вмешательство русского решило исход дела не в пользу нападавших. Сейф аль-Малюк никогда не забудет оказанную услугу. По приезду обязательно расскажет про геройский поступок раба. Русский правильно расценил обстановку, когда остальные метались в панике. И выбрал одну единственную цель, которая заставила отступить сикхов. Только потеря вождя вынудила их отказаться от первоначального плана. Сикхи — народ воинственный. Даже будучи в меньшинстве, не отступают, предпочитая смерть позорному бегству. Сикхи считают, что все в этом мире происходит по воле бога. Умирая, человек не попадает в рай или ад, а растворяется во всеобъемлющей всевышней любви. Особенно почётно для этих людей умереть, защищая истину. Это сочетание делает сикхов идеальными воинами — бесстрашными и дисциплинированными, что было доказано во множестве войн. 

Тема войны и достойной смерти в бою играет огромную роль в этой религии. Если не было войн, то раз в год в каждой общине сикхов устраивались поединки на мечах и кинжалах между молодыми и старыми мужчинами. В ходе таких схваток, вполне реальных и кровопролитных, старик мог получить желанную смерть в бою. 
Так почему же они отступили, когда победа была уже близка? Единственным оправданием их поступку может служить то, что они не знали намерения вождя. Теперь их предводитель тяжело ранен и некому их вести к цели. 

— Как твоё имя, урус? — спросил, наконец, Сейф аль-Малюк. 

— Ян Мицкевич. 

— Слишком тяжело для нашего уха... Ну да ладно. Как ты сказал? Ян?! 

— Да! 

— С этого дня я твой должник, Ян. Хотя рабу никто ничего не должен. Но я только временный хозяин. Ты будешь принадлежать великому ахунду Абдул Гафуру, да продлит его дни Аллах. Я уверен, тебе он понравится, Ян. Он умеет очаровывать людей, даже чужестранцев. 

Караван втянулся в городок Мингору к вечеру третьего дня.(37) Здесь была расположена одна из резиденций ахунда и здесь он проводил время безвылазно почти всё время. Его дом, расположенный на самой высокой точке города, был неприступной крепостью. Множество воинов охраняли дом «учителя», не давая даже приблизиться чужакам. Хотя сам ахунд был открыт для людей. На его пятничные проповеди в местной мечети собиралось множество правоверных, где он с ними обращался запросто, не кичась своим положением. За что его и боготворили, считая чуть ли не новым пророком. Каждое его слово ловили и передавали из уст в уста, каждая его проповедь ложилась бальзамом в сердца верующих, каждому его движению, взмаху руки, походке, манере одеваться подражали последователи.  

Абдул Гафур обладал железной волей, хотя и был самоучкой, но постиг многие науки, благодаря общению с мудрецами из Индии. Он был  сведущ в арабской и персидской науке по алхимии и астрономии, умел делать заговоренные талисманы и амулеты, которые несли либо жизнь, либо смерть — в зависимости от того, кому они предназначались. Их психологическое влияние распространялось на миллионы приверженцев, которые скорее боялись, чем поклонялись им. 

Если восточное учение право, утверждая, что души, хорошие или плохие, которым не хватило времени для осуществления своих планов на земле, воплощаются вновь, при этом жажда утоления страстей вовлекает их в поток земных привязанностей всё сильнее и сильнее, то получается, что Абдул Гафур был воплощением самого себя, оставаясь в памяти современников коварной и одиозной фигурой. Родившись в семье бедняка, будучи невежественным крестьянским мальчишкой и начав свою жизнь пастухом, он достиг вершины славы хитростью и стяжательством, насаждая вокруг суеверия. Прежде Абдул Гафур был воином и честолюбивым предводителем фанатиков, потом он стал дервишем, затем — всесильным ахундом: благословления и проклятия превратили его в господина эмиров, ханов, халифов и прочих мусульман. 

— Расскажи мне про себя, урус! — сказал ахунд трескучим голосом. 

На Яна, не мигая, смотрели пара серо-зелёных глаз, абсолютно не сочетающиеся с внешним обликом их обладателя. Это были глаза юноши — яркие, проницательные, пытливые, завораживающие. А седобородое, испещрённое множествами морщинок лицо и костлявые, тонкие, узловатые пальцы выдавали в нём глубокого старика. Больше всего Мицкевича потрясло именно разительное отличие: ясные глубокие ярко-зелёные глаза и сгорбленная тщедушная фигура, дрожащей старческой рукой опирающаяся на шест с серебряным набалдашником. И этот человек управляет всем мусульманским миром?! Как бы там ни было, но подпоручик Генерального штаба  Русской императорской армии достиг своей цели под видом раба, проданного Бухарским эмиром. 

Накануне его отъезда из Бухары русские всё-таки вышли на него. Как в его запертой комнате оказался один из его начальников штабс-капитан Гурьев, прибывший на днях из Санкт-Петербурга, одному богу известно. Сам Пётр Самсонович об этом не стал рассказывать — времени было мало. Вкратце доложив суть дела, Ян приготовился слушать. 

— Очень хорошо, что так получилось! — воскликнул Гурьев, поправив на голове чалму и запахнув на груди узбекский халат. — Лучшего и желать не надобно. Наше руководство давно мечтает внедриться в самое подбрюшье Британской Индии. А уж тем более, если вы будете при самом Абдул Гафуре. В Европе о нём практически ничего неизвестно. Но и там, и у нас в России признают, что он имеет большое влияние на мусульманский мир.  

— Какая моя задача, Пётр Самсонович? 

— Вам предоставляется карт-бланш. Действуйте на своё усмотрение, вплоть до ликвидации ахунда. Слишком велико его влияние на  Музаффара. Нельзя допустить, чтобы эмир соскочил с нашей орбиты протекции. Сейчас, сами понимаете, не до него — война с турками. Есть мнение, что османцы вступили в войну не без одобрения Абдул Гафура, а может даже по прямой его указке. 

Дверь в комнату со скрипом приоткрылась и оттуда послышался громкий шёпот: 

— Азиз, сиз учун вақт келди! 

— Ҳозир келаман!(38) 

— Как видите мне пора, подпоручик! Вам желаю крепости духа и удачи! При необходимости уходите на Каир. Там найдёте приют по известному вам адресу. 

— Ясно, господин штабс-капитан!  

Дверь за Гурьевым закрылась и Мицкевич снова остался наедине со своими мыслями. Зато после посещения штабс-капитана настроение улучшилось.Теперь он по внутренним ощущениям не «урус, проданный в рабство», а офицер Генерального штаба на особом задании. 

— Что ты молчишь? — повторил вопрос Абдул Гафур. — Мне сказали, что ты знаешь пушту. Или ты предпочитаешь дари? 

— Немного знаю, уважаемый Абдул Гафур! — ответил Мицкевич. 

— Обращайся ко мне просто «учитель»! 

— Хорошо, учитель. Я собирался мыслями. Не знаю, с чего начать свой рассказ. 

— Начни со своих родителей. Кто твой отец? Жив ли он? Есть ли у тебя братья, сёстры? В общем, всё по порядку. Я буду слушать... 

Старец слегка откинулся на высокие подушки и приготовился слушать. Его ясный и внимательный взор немигающих глаз говорил, что ему интересно слушать. о чём будет вещать собеседник. Абдул Гафур умел оценивать людей по первому же взгляду и словам. Он уже для себя решил, что для задуманной цели этот молодой, крепкий, довольно красивый мужской красотой урус подходит ему. А то, что он сможет переманить его на свою сторону, ахунд не сомневался. Дело даже  не в том, что он теперь его раб, скорее наоборот — Абдул Гафур собирается дать урусу полную свободу. Даже приготовит мистический оберег, чтобы ему сопутствовала удача.  

Мицкевич огладил отросшую чёрную бороду и начал рассказ: 

— Родился я 1 февраля 1269 года по хиджре.(39) Отцу моему было уже 63 года, когда я появился на свет. Поэтому я недолго наслаждался отцовской любовью. Когда мне исполнилось двенадцать лет, он покинул этот бренный мир. А материнской ласки не видел вовсе — она умерла при родах. Братьев и сестёр нет — отец, царство ему небесное, женился поздно. Я был единственным и долгожданным ребенком.  Дальнейшее воспитание взял на себя мой дядя — потомственный военный в пятом поколении. Поэтому выбор моей дальнейшей судьбы был очевиден — он отдал меня в Варшавское юнкерское училище. Учился я там прилежно, старательно постигал науки, особенно давались мне иностранные языки и воинское искусство. Без хвастовства могу сказать, что был лучшим фехтовальщиком училища. 

— Да, Сейф аль-Малюк рассказал мне о твоём мастерстве. Восхитился тем, что в одиночку раскидал моих заклятых врагов. 

— Ну что вы, учитель! Был лишь один поединок с их вождём. Пракаш Сингх, кажется, звали его. 

—Это ещё больше характеризует тебя, как военного стратега — принял единственное правильное решение и тем самым спас жизнь моему другу. Он хлопочет наградить тебя за это. Проси, что хочешь! 

— Я теперь ваш раб, учитель! — сказал Мицкевич смиренно — притворства ему не было занимать. — Всё в вашей власти! 

— Хорошо, я подумаю над этим. А теперь иди, я немного утомился. Продолжишь свой рассказ завтра. 

Ахунд два раза хлопнул в ладоши и в дверях появился верный слуга  Абу Али и увел Мицкевича. Он проводил Яна на нижний этаж, где ему была приготовлена комната. Это была довольно светлая, почти пустая комната, если не считать скрученных и размещённых на полу под окном циновки и покрывала для сна. Окно выходило прямо на высокий каменный забор, выкрашенный в белый цвет. Подпоручик встал у окна и попытался рассмотреть, что можно увидеть, кроме забора. И тут же из-за угла появился воин с широкой кривой саблей на плече и, расставив ноги, стал пристально смотреть на чужака.  

— Да, понял, понял, — сказал вполголоса Ян и, широко улыбнувшись, помахал ему рукой. — Охраняете дом хозяина бдительно...Хвалю! Э-эх! Завалюсь-ка я спать! 

Мицкевич развернул циновку, лёг, укрывшись покрывалом, и не успел положить голову на подушку, как уснул здоровым беспробудным сном. 

34. Никколо Макиавелли   (1469 — 1527) — итальянский мыслитель,философ, писатель, политический деятель, автор военно-теоретических трудов. Четыре главных принципа Макиавелли: 1) авторитет, или власть лидера, коренится в поддержке сторонников; 2) подчиненные должны знать, что они могут ожидать от своего лидера, и понимать, что он ожидает от них; 3) лидер должен обладать волей к выживанию; 4) лидер — всегда образец мудрости и справедливости для сторонников.
35.  Сикхи — самостоятельная этноконфессиональная группа со своей идеологией, законами и вождями. В борьбе против империи Великих Моголов и замкнутых кастовых систем они проповедовали равенство людей. Сикхизм — одна из национальных религий Индии. Ее название происходит от санскритского слова «шишья» (ученик). Сикхизм могут принять любые люди, независимо от национальности, пола и происхождения. Каждый сикх проходит ритуальное посвятительное омовение (амрит). Принявшие амрит обязаны хранить при себе 5 предметов (правило пяти «К»): 1) кеш — нетронутые волосы, спрятанные под обязательную чалму; 2) кангха — гребень, поддерживающий волосы; 3) кара — стальной браслет;4) качх — короткие штаны особого покроя; 5) кирпан — меч или кинжал, спрятанный под одеждой
36. Патиала — главный город в Пенджабе. 
37. Мингора — один из главных населенных пунктов в долине Сват, расположенный почти в километре над уровнем моря (908 метров).
38. —Уважаемый, вам пора идти!— Сейчас иду! (узбекс.)
39. Хиджра (араб. – откочевка, переселение). 24 сентября 622 года Пророк Мухаммад, совершил хиджру из Мекки в оазис Ясриб (Медина). Вести мусульманское летоисчисление стали с этого дня, но произошло это только после смерти Пророка. 



Продолжение следует 

Начало

Автор  @ramzansamatov

От  редакции: По ходу написания романа он обрастает новыми событиями и героями, поэтому,  что бы не ломать хронологию событий, периодически будут добавляться  новые части ранее опубликованных в "Сообществе авторов исторической прозы" глав данной книги. 
 

[](https://pokupo.ru/)