Сказка о перевернутом мире (новогодняя)

Новогодняя ночь для совета директоров компании “Петренко и сыновья Ротенблюма” обещала стать интересной. Во-первых, из экономии годового бюджета перенесли корпоратив на январь. А во-вторых, новый акционер взял курс на поворот бизнеса к персоналу лицом, видя в этом залог повышения эффективности сотрудников, а следовательно – его акционерского дохода. Так родилась прогрессивная задумка - директорам и главам подразделений объехать районные филиалы и разделить бой курантов с дорогими коллегами, а заодно донести до них новые веяния. Не без кулуарного ропота директора приступили к жеребьевке.

Директору по персоналу достался веселый город Мрянск, коммерческому - Полесский горнолыжный район, генеральному - Черноморская республика и так далее. Все в общем были довольны выбором, и только на Клауса С., нового главного юриста, все посмотрели с искренним сочувствием, что им было несвойственно. Оказалось, что выпавшая ему далекая Кривицкая волость давно не могла похвалиться профессиональной командой, дела там исторически шли неважно. Но главное, как объяснил ему директор по региональному развитию Костя, там трудится очень непростой контингент, найти с которым общий язык мало кому удавалось.

Может, благодаря тяжелому наследию предков - народности кривачЕй, которая когда-то населяла ту местность, - может, в силу регулярных геоклиматических аномалий, тамошнее население отличается напрочь перевернутыми представлениями о мире. Они лишены привычных нам следственно-причинных связей, у них белое - черное, короче говоря, “все немного того”, но ничего, пару дней можно потерпеть, успокоил Клауса Костя. К отсутствию нормальной логики Клаусу как юристу было не привыкать и он спокойно отправился в трудный регион.

Встретили его скромнее, чем мог рассчитывать гость из главного офиса. Проблемы коммуникации начались сразу. Сотрудники кривицкого филиала, внешне обычные ребята, действительно говорили на другом языке: у них все буквально было наоборот. Первые часы Клаус держался, дело есть дело, но скоро с ужасом понял, в каком диком, искаженном мире живет весь город. А увидев, что елка на главной площади стоит вверх тормашками, юрист почувствовал себя пленником инопланетян и подумал о немедленном отъезде. Однако ближайший поезд был только 1-го числа. Директор филиала уговорил С. не отчаиваться с помощью молодой сотрудницы Нины, выступившей переводчицей.

Сотрудники филиала, надо сказать, отнеслись к трудностям Клауса с пониманием и взяли на себя всю организацию новогоднего торжества. Их видение сценария, правда, расходилось с концепцией корпоративной культуры, утвержденной наверху. И вообще они как будто забыли о базовых принципах этого ивента, таких как шампанское, салат оливье, сжигание в бокалах записок с пожеланиями и совместный запуск китайских фонариков. Напрасно Клаус попытался втолковать бедным коллегам, что такие вещи нельзя пускать на самотек, что как встретишь Новый год, так его и проведешь. Нина как могла старалась помочь взаимопониманию, но ее странные земляки только улыбались и кивали головами. Они не спорили, но делали все по-своему.

С. оказался перед лицом провала своей гуманитарной миссии. Кто-то из этих улыбчивых ребят непременно сообщит в главный офис, что юрист “слил” праздник, который в результате прошел огульно, вразрез с новой линией центра. Но непонимание непониманием, а виски в городе все же водился, так что к торжественному часу Клаус С. подошел в благостном забитьИ и разноцветном шарфе, подаренном переводчицей Ниной. К тому же, успокоил юриста разумный довод Джека Дэниелса о том, что благодаря перевернутому мироощущению кривенцов донесение о “сливе” праздника будет прочитано дома как рапорт о блестящем успехе.

Праздник, как вспомнил С. днем 1-го января, прошел действительно хорошо, хоть и не по его сценарию. Было шампанское, куранты, много разговоров. Содержание их проступало медленно, как падающий на перрон снег, но общие ощущения остались положительные. Вроде бы, ничего лишнего он себе не позволил. Говорили о кризисе нью-джаза, Шпенглере и каком-то особенном рецепте то ли всеобщего счастья, то ли клея для обоев. Кажется, они немного посмеялись над ним, когда под бой часов он на автопилоте пытался пожелать всем того, чего из года в год желал в новогоднюю ночь. И произносили свои, разумеется, противоположные, пожелания.

С. курил около своего вагона, собирал в памяти осколки новогодних бесед и думал, как по возвращении в офис все будут делиться новогодними приключениями. Скрипела голова, горло просило нарзана. Можно ли объяснить этим странным людям, что все не так - что “как встретишь Новый год, так и проведешь” - это перевернутое правило, а настоящее - “как проведешь год, так его и встретишь”? Что можно не ждать 364 дня, чтобы вместе с миллионами пожелать чего-то друг другу: желать надо не пока бьют куранты и даже не во время стенд-апа строгого человека в пальто, а каждый день. Наконец, что желать хорошего надо не себе, а им - всем остальным; не “всем будет хорошо, если и тебе хорошо”, а наоборот - тебе будет не в пример лучше, если коллеги, начальники, водители, продавцы, кассиры, теща и просто прохожие будут здоровы и бодры. Так что он расскажет им о жизни в перевернутом мире? В их привычном перевернутом мире.

В висках снова стрельнуло. Клаус неожиданно вспомнил последний разговор этой ночи или уже утра. Проводница позвала в вагон. Как же он объяснит им там, в главном офисе, что связи не бывают следственно-причинные? Что желать надо добра, а не наоборот. Что елку, в конце концов, красивее ставить по-кривицки - широкой частью вниз.

Он бросил окурок вслед отплывающему поезду и поехал к Нине, которая в последнем разговоре грозилась квашенной капустой по особенному рецепту.