Одинокий "Ураган"

(Вдохновлено данной композицией, поэтому рекомендую читать после/во время прослушивания оной)

Запах кипящего масла, проникающий сквозь пробоину в фонаре, раздирает нос изнутри. Левая нога совершенно не слушается. "Видимо осколком задело" — на секунду всплыло в голове Эрика, но оценить состояние ноги возможности не было: ремень крепко прижимает к сидению.
Спустя минуту прямолинейного полёта шок спал. Опомнившись Эрик тут же начал оглядываться в поисках ведомого, но его нигде не было. Лишь одинокий изрешеченный "Ураган" в зеленом камуфляже с горем пополам прорывался сквозь холодное, пасмурное небо Ла-Манша. В воздухе ещё витал пряный запах пороха с нотками горелой фанеры, а два густых чёрных дымных следа, упиравшиеся в водную гладь пролива, дали понять, что сегодня ещё двух людей не досчитаются в рядах ВВС обеих стран.
Побережье родной Британии уже отчетливо виднелось внизу спереди, но лететь еще было предостаточно. "Давай, дружище, дотяни до берега... Еще немного... Еще чуть-чуть..." — причитал Эрик задыхающемуся двигателю, но тот продолжал непокорно дергать стрелку тахометра то вправо, то влево, дергая заодно и самолет. После очередного толчка, семейная фотография вылетела в пробитый фонарь. Эрик уже давно видел, что кусок клеящей ленты держался из последних сил, но не мог отпустить ручку, иначе самолет оказался бы не управляем. Жуткий крен на левое крыло приходилось компенсировать максимальным отклонением рукояти вправо, что требовало задействовать обе руки. Выругавшись Эрик в очередной раз глянул на левое крыло и пересчитал зияющие среди мелких пулеметных отверстий дыры от 20мм снарядов, понадеявшись, что их станет меньше, но их как было три, так три и осталось. Тяжело вздохнув он закрыл глаза, чтобы хоть на секунду дать им передохнуть.
Может быть, не откажи у Джона стойка шасси после взлета — втроём они бы без проблем справились с этим одиноким охотником на мессершмитте и сержант Дик Хансен сегодня бы вернулся к своим любимым послеобеденным шахматам. Но... Всё случилось так, как случилось. Теперь Эрику осталось лишь дотащить до берега свою умирающую птичку и придумать какими словами сообщить дочери, что ее любимый больше никогда не поцелует ее