Годендаг – оружие фламандского пролетариата
Годендаг - это здоровенная, полутораметровая дубина со стальным наконечником. Ей можно колоть и бить, затем бить и колоть. Оружие примитивное, но, как показала средневековая практика, довольно действенное. Именно такими штуками, а также пиками, копьями да и простым дубьем ополчение фламандских горожан посрамило цвет французского рыцарства. Случилось это 11 июля 1302 года возле города Куртре во Фландрии, на территории современной Бельгии. После битвы фламандцы собрали на поле боя 700 пар золотых шпор, поэтому сражение под Куртре так и назвали - Битва золотых шпор. И, пожалуй, это самое красивое название битвы в мировой истории.
Схватка фламандских пехотинцев и французского рыцаря. Источник: pinterest.com
Филипп Красивый покоряет Фландрию
Всё началось после того, как король Франции Филипп IV Красивый решил прибрать к рукам графство Фландрия. Формально граф признавал французского короля своим сюзереном, но фактически всё было не так просто. В самом конце XIII века граф Фландрии Ги де Дампьер решил поставить на другую карту: он выказал покорность злейшему врагу Филиппа английскому королю Эдуарду I и объявил о полной независимости от Франции. Филиппу Красивому такой поворот, разумеется, не понравился и в 1297 году он с крупной армией вторгся во Фландрию и довольно быстро ее захватил. Дампьер до последнего ждал помощи от англичан, но не дождался - Эдуард был занят разборками с шотландцами. В итоге ему и его старшему сыну ничего не оставалось, как сдаться в плен.
Французы стали полновластными хозяевами Фландрии, но спокойствия в стране не наступило. Подняли голову коммуны Брюгге, Гента, Ипра и других фламандских городов. Им очень не понравились новые подати, установленные Филиппом, еще меньше - ограничения в поставках шерсти, которые ввел английский король, причем ввел он их специально, чтобы обозлить фламандцев и чтобы те свою злость выплеснули на французов. Волна народного гнева подняла наверх прежде безвестного ткача Петера Конинка. Он быстро сформировал фракцию из своих сторонников и начал активно баламутить народ, подбивать на восстание против французов. И что-то даже у него стало получаться, но не всё, чего хотелось Петеру - богатые горожане продолжали поддерживать французов. И поэтому посланный во Фландрию на усмирение мятежа Жак де Сен-Поль, приходившейся дядей французской королеве, подавил выступления в зародыше. Петер Конинк бежал.
Залечь на дно в Брюгге
Однако волну народного гнева было уже не остановить. Жак де Сен-Поль, пишет хронист, «изо всех сил старался, чтобы обратить в тяжелейшее рабство всю Фландрию и упразднить все вольности, а поэтому он стал противен и ненавистен народу». Весной 1302 года в Брюгге, где в это время находился Сен-Поль с небольшим отрядом, случилась большая заварушка, получившая позже название Брюггской заутрени. Это была своеобразная репетиция Варфоломеевской ночи, только в роли гугенотов выступили честные французские католики: восставшие горожане перебили, по разным оценкам, от трех сотен до полутора тысяч французов. Сен-Полю удалось бежать и рассказать обо всем королю. Филипп начал готовить новую карательную экспедицию против фламандцев.
Наконечники годендагов, найденные на поле битвы при Куртре. Источник: Википедия
А восстание между тем набирало обороты, к нему присоединялись новые города и у него появились новые лидеры. Во Фландрию вернулся Петер Конинк, но борьбу с французами возглавили теперь аристократы - Гийом Юлихский и Ги де Намюр, младший сын графа Фландрии Ги де Дампьера, сидевшего в это время во французских застенках. Армия у фламандцев также росла, как на дрожжах: каждая коммуна считала своим долгом выставить несколько тысяч вооруженных пиками и годендагами ополченцев. Конечно, это были не профессиональные воины, в основном ткачи, суконщики, оружейники и прочий рабочий люд, но попробуй вооружить суконщика годендагом. И еще арбалетом. И еще подарить кольчужную рубашку. И шлем нацепить на голову. Он почувствует себя настоящим рыцарем! Мобилизация прошла во всех главных городах Фландрии, кроме разве что Гента. Этот, второй по величине город графства (после Брюгге), сохранял верность французскому королю, за что позже поплатился.
Цвет рыцарства собирается во Фландрии
Но это было потом, а в июне 1302 года во Фландрии появилась многочисленная французская армия, собранная из разных мест северной Франции и не только: из Пикардии, Шампани, Эно, Лотарингии и прочих мест. Это был цвет французского рыцарства: Рауль де Нель, коннетабль Франции, Луи де Клермон, член королевского дома, графы д'Омаль, де Дю, де Суассон, Готфрид, брат герцога Брабантского, Жан, сын графа Эно… Средневековые источники говорят о десятках тысяч французов, однако современные историки дают куда более скромные цифры: 10 – 13 тысяч человек, из них – 2 – 3 тысячи рыцарей. Остальные – генуэзские арбалетчики, копейщики из Ломбардии и Прованса, метальщики дротиков из Наварры, так называемые бидали, и прочие наемники. Возглавлял блистательное воинство родственник французского короля Робер, граф д'Артуа, до этого в нескольких сражениях победивший англичан и снискавший славу на рыцарских турнирах.
Французы пересекли границу Фландрии и сразу двинулись к Куртре. Этот город был в то время на стороне восставших фламандцев, а вот в замке заперся французский гарнизон. И замок осаждало войско Гийома Юлихского. Другая часть фламандцев под командованием Ги де Намюра пыталась взять другой замок – Кассель. Узнав, что французы близко, Гийом послал гонцов к Ги с просьбой срочно присоединиться к нему. Ги, разумеется, не возражал и через несколько дней две фламандские армии объединились и заняли позицию возле Куртре. Численность фламандского войска была сопоставима с французской – от 12 до 15 тысяч человек. В основном это были городские ополченцы (самый крупный контингент предоставил Брюгге), небольшое количество лучников и арбалетчиков и десяток-другой рыцарей, включая командующих - Ги де Намюра и Гийома Юлихского.
Граф Фландрии. Средневековая миниатюра. Источник: Википедия
Фламандцы строят фалангу
Фламандцы построились в фалангу, глубиной в семь - восемь рядов, растянувшуюся в длину на 600 метров. С тыла построение горожан надежно прикрывала река Лис и окружения они могли не бояться. Но, с другой стороны, и убежать в случае поражения не смогли бы. Иными словами, выбор у фламандцев, и об этом честно предупредил своих соратников перед битвой Ги де Намюр, был прост: либо победа, либо смерть. Фламандская фаланга была также надежно прикрыта и с флангов (с одной стороны рвом, с другой монастырем), и с фронта – перед линией горожан протекал ручей Гренинген, который в случае атаки нужно было преодолеть французской коннице.
Что там говорить, позиция у фламандцев была хорошая, и граф д'Артуа крепко задумался, прежде чем бездумно бросаться в атаку. У него была возможность пойти к Брюгге, осадить этот город, выманить фламандскую армию в поля, заставить ее разъединиться в конце концов и разгромить по частям – на этом настаивали итальянские советники. Но в этом случае гарнизон замка Куртре был бы обречен. И к тому же, задавал себе вопрос французский граф, что могут эти горожане, эти дубины стоеросовые противопоставить его блистательной рыцарской коннице? Ни-че-го!
Смертельная атака рыцарей
И поэтому в среду, 11 июля 1302 года, д'Артуа выстроил свои десять баталий - в каждой от 500 до 1000 человек - и приказал развернуть знамена. Но начала сражение легкая пехота. Вперед устремились генуэзские арбалетчики и застрельщики из Наварры. Они успешно форсировали ручей Гренинген и довольно быстро опрокинули фламандских стрелков. После чего практически в упор начали обстреливать фалангу горожан, причем довольно метко. Они готовы были делать это еще долго, но граф д'Артуа внезапно отдает приказ своей пехоте отходить.
- Как? Зачем? Мы ведь только разошлись? – недовольно заворчали генуэзцы.
Но в бой вступала рыцарская конница и впереди в ослепительных доспехах, в широком плаще, украшенном золотыми королевскими лилиями на синем поле, ехал Робер д'Артуа.
- Вперед! – разнеслось над полем.
Карта сражения при Куртре.
Баталии ринулись на неприятеля, пересекли ручей, затем смели зазевавшихся собственных пехотинцев, тех, что не успели отойти, и по всему фронту вонзились во фламандскую фалангу. От лязга железа, похоже, содрогнулась вся Фландрия. Река Лис едва не вышла из берегов – такой силы был этот удар. Казалось, что стена горожан рассыплется, что она распадется на мелкие осколки, и рыцарям не составит труда довершить разгром, но случилось иначе. Ощерившаяся пиками фаланга пошатнулась, но выдержала удар – помогла, вероятно, глубина строя, - и только в центре рыцарям удалось пробить небольшую брешь. Однако вовремя подоспел арьергард горожан, остановил прорвавшихся французов, а затем и вовсе обратил их в бегство. На остальных участках поля боя рыцари словно столкнулись с неприступной стеной. И горожане стали так яростно молотить их своими годендагами и алебардами, так ловко орудовать пиками (причем по рекомендации своего командующего де Намюра метили в головы лошадей), что сражение скоро превратилось в побоище.
«В этом побоище французы не могли достать неприятеля, а в производимой ими давке сталкивались и убивали друг друга, хотя стремились своим натиском сокрушить фламандцев, - пишет хронист Джованни Виллани. - Когда почти все французские ряды столпились в замешательстве, не имея другого выхода, как падать в ров или оставаться в неподвижной тесноте, потому что пути ни вперед, ни назад не было, сохранившие силы фламандцы тронули с места свои почти свежие фланги. Одним из них командовал мессер Ги Фландрский (Ги де Намюр – Ред.), другим - мессер Гийом де Жюльер (Гийом Юлихский – Ред.), которые совершили в этот день чудеса храбрости. Пешие фламандцы перешли ров и окружили французов, так что один грубый мужик свободно мог перерезать горло нескольким дворянам».
В болотистой, расчерченной канавами местности, на ограниченном пространстве у тяжеловооруженных рыцарей практически не было возможности для маневра, и паладины зачастую становились легкой добычей горожан. Такой добычей стал вначале коннетабль Рауль де Нель, а затем и командующий - Робер д'Артуа: вначале под графом убили лошадь, затем окружили и прикончили метким ударом годендага - точно в смотровую щель шлема. На поле брани остались сотни знатных и очень знатных баронов. «Так французы потерпели поражение и были перебиты - из всего знатного рыцарства спаслись только мессер Луи де Клермон, граф де Сен-Поль и граф Булонский с немногими другими - говорят, потому, что не рвались в бой, и за это во Франции их потом осуждали и презирали», - отмечает Виллани.
«Согласно тому, как все устроил и упорядочил Бог, перед лицом ткачей, суконщиков, простого народа Фландрии и пехотинцев, которые были более сильны и мужественны, а также лучше вооружены и благоразумны и имели опытных командиров, потерпело неудачу военное искусство и цвет рыцарства с самыми отборными всадниками и сильными боевыми лошадьми. Красота и могущество самого сильного войска превратились в навозную кучу, а слава французов стала лишь навозом и червями».
Гентские анналы.
Пехота чувствует уверенность
В битве при Куртре погибли 700 знатных рыцарей – именно столько пар золотых шпор собрали на поле боя. Еще больше полегло рыцарей попроще, оруженосцев и пехотинцев. В 1302 году при Куртре свершилась первая масштабная победа пехоты над рыцарской конницей. И некоторые историки поспешили провозгласить: эпоха рыцарства близка к закату. Но это не так. Куртре – это все-таки исключение из правил. Как минимум, еще сто лет тяжеловооруженная рыцарская конница господствовала на полях сражений.
Хотя, без сомнения, после Куртре у пехотинцев появилось больше уверенности в своих силах. Так, 13 марта 1311 года нечто подобное произошло на другом конце Европы – в Греции. Здесь, на реке Кефиссе в древней Беотии пехота каталонских наемников разгромила рыцарское войско герцога Афин Готье де Бриенна. Как и фламандские горожане, каталонцы выстроились в фалангу, тыл прикрыли рекой, а перед своими позициями прорыли канавы. В результате рыцари угодили в ловушку и в значительной степени были перебиты.