Выдёрныш-42
Затеваю нечто вроде дневника, но поскольку не собираюсь неукоснительно соблюдать в нём сложившиеся для дневников «законы» (особенно неписаные), я и назвал грядущее детище ясно и недвусмысленно – «Необязательный дневник». Надеюсь, что это даст мне большую свободу манёвра как в проявлении мыслительного процесса, так и в применении формального признака «дневникового» письма. Конечно, ежедневных фиксаций каких-либо суточных событий не будет, но и настойчиво избегать этой «подёнщины» тоже не стану:– пускай всё сложится так, как сложится!
Запись 1-я (22-23 октября 2019 на Голос)
Несмотря на то, что я уже 5 лет, как на пенсии, и моё здоровье в последние годы резко пошатнулось, я продолжаю понемногу подрабатывать по-часовым охранником (дежурным на посту). Сегодня, прежде чем явиться на работу (время ещё позволяло), я зашёл сперва за хлебом, где продавали (с определённой уценкой) вчерашнюю выпечку, не проданную накануне до закрытия магазина. Купил большую буханку белого хлеба (круглый каравай), – этого, по идее, мне должно хватить на целых два дня умеренного потребления!
Однажды, в этом же магазине, я долго считал свои копейки, чтобы наскрести на мой любимый строгановский хлеб (зерновой вариант). Копеек явно не хватало, но я пересчитывал их снова и снова, надеясь на то, что ошибся в подсчёте! И хотя я стоял слегка в сторонке, никому не мешая, некий молодой человек, смаковавший тут же за столиком свой утренний кофе, нетерпеливо поднялся и… решительно вручил мне достаточную денежную купюру, чтобы я, наконец, приобрёл на неё своего вожделенного хлебушка!
Мои бормотания с отказом категорически не были приняты во внимание, и уже через несколько минут я, практически на ходу, поглощал это вкуснейшее кушанье от неведомого мастера-хлебопёка! Правда, в моих устах кулинарный шедевр почти сразу же приобрёл непрошенный привкус терпкой горечи…
Приближаясь к месту работы, увидел стоящую на коленях молодую женщину с картонной табличкой в руках: «Помогите папе на онкологическое лечение». Прикидывая в уме, сколько от своих «капиталов» я мог бы выделить ей, поначалу замедлил шаги, но потом… прошёл мимо! Не хочется отдавать свою ничтожную копейку мошенникам! Всё-таки молодая женщина могла бы работать, а не попрошайничать, и мне самому нужно более тысячи рублей на ежемесячное лекарство, при моей пенсии в 10 тысяч (уже после всех её повышений)…
Конечно, если бы этот сегодняшний эпизод случился бы в тот день, когда меня одарили «хлебной» купюрой, я отдал бы несчастной женщине все мои копейки до единой, не раздумывая! А сегодня смалодушничал, бестрепетно прошёл мимо…
Уже на работе, пока через мою вахту проходил не очень многочисленный народ, стал писать эти записки, и шлейфом вспомнилось, как я дважды побывал на довольно крупной овощной базе города, чтобы разжиться там «бесплатной» продукцией с базы. Конечно, там никто за «просто так» не раздавал из рук в руки какие-либо овощи, но я рассчитывал на то, чтобы просто поднять упавшие на землю во время передвижений огурцы и помидоры, морковку и лук, даже зелень…
Довольно быстро у меня набрался большой пакет овощей, но я заставил себя заглянуть и на базовую свалку отходов и некондиции, которые в конце дня увозились на выброс уже за пределы города, на пресловутые «большие» (а точнее сказать, огромные) свалки отходов…
К моему немалому удивлению, на базовой свалке оказалось очень много вполне приемлемой для потребления овощной продукции, если бы не горячий стыд, который я испытывал среди копошащихся в отвалах деловитых людей, которых нужда заставила выйти «на помойку»! Те, кто не первый раз промышлял здесь подобной добычей, охотно делились опытом.
Так я узнал, что можно, минуя свалку, обходить сами ангары с овощами, из которых и вывозится на неё «отбракованное», и пока это «богатство» ещё внутри ангара, можно бысто и чисто, практически легально, запастись овощами и зеленью. Удивило и то, что работники ангаров, своего рода, бригадиры артельщиков, начинают помогать «побирушке», чтобы поскорее наполнить его кули…
Если учесть, что основная масса таких работников на базах – мигранты из ближнего зарубежья, налицо своеобразная (можно сказать, классовая) солидарность этих приезжих бедняков с русскими нищебродами…
Но закрепить свой «овощной» успех я всё же не решился, больше за такой добычей не ездил. Преодолеть стыд не удалось. Тем более, на этой базе, которую мне довелось посетить дважды, произошла перестрелка среди мигрантов, и один человек погиб. Мой эксперимент по «выживанию» пришлось волевым усилием прекратить…
1-я запись окончена.
(Продолжение следует)
("Необязательный дневник"(записки пожил. человека)(23окт.-19 наГолос)
