Самадуравиновата. Что такое виктимблейминг?

Одним из самых громких инфоповодов последнего времени, приглушившим даже немного суету надвигающихся выборов, стала история молодого мужчины из Подмосковья, который отрубил жене руки, словно средневековый палач мелкому воришке. Пытка была призвана проучить женщину за то, что она посмела уйти из семьи. Наряду с газетами, журналами, ток-шоу и новостными лентами, загудели и заворочались социальные сети — отвлеклись на время от рецептов Оливье, расписывания окон зубной пастой и фотографирования котиков в ёлочном дождике. Только вместе с восклицаниями, сожалениями и призывами посадить подонка на кол слишком уж часто звучат высказывания, иногда осторожно завуалированные, а иногда и резкие, откровенные, мол, не бьют женщин, которые бить себя не позволяют, не бьют невиновных, не бьют верных, не бьют скромных. Довела, спровоцировала, не смогла за себя постоять, получает удовольствие от насилия. Одним словом — сама (дура) виновата. Все эти определения современная психология объединяет понятием «виктимблейминг» - обвинение жертвы в преступлении.

Сам термин, происходящий от английских слов «victim» - жертва и «blame» - обвинение, был введён в оборот Уильямом Райаном в 1971 году. В своей книге, которая называлась, собственно, «Blaming the victim», он описал это социальное явление как «выявление дефектов в жертве с целью оправдать поведение агрессора». Строго говоря, в своей работе Райан говорил об отношении к афроамериканцам, но расизм и сексизм недалеко ушли друг от друга.

Наиболее часто виктмблеймингу подвергаются жертвы сексуального насилия. Женщину винят в излишне вызывающей одежде, поведении, нахождение на улице в недопустимые часы, пребывание в недопустимом месте, и так далее, и так далее. Интересно, что «запевалами» подобной травли чаще всего выступают тоже женщины, которые, казалось бы, должны лучше понимать чувства жертвы. Но внутренняя мизогиния — слишком сложное и глубокое социальное явление и требует отдельного разбирательства.

Но вернёмся в подмосковному палачу. Страшное, жестокое кровавое преступление в отношении беззащитной женщины спровоцировало всплеск виктимблейминга среди пользователей социальных сетей. Да, жертвы абьюза, жёны, изо дня в день подвергающиеся семейному насилию, вторая любимая категория блеймеров. Почему не уходит, если плохо? Почему не пожаловалась, если угрожал? Почему, почему, почему.. Не получив вразумительных ответов на свои вопросы, «интернет-судьи» с лёгкостью постановляют: виновна. Раз не сбежала, значит её всё устраивало. Но если попробовать копнуть чуть глубже, чем эксперты из Фейсбука, можно обнаружить, что всё далеко не так просто и поверхностно, как кажется на первый взгляд.

Чувства. Да, представьте себе, женщина может испытывать чувства к насильнику. И потом, как правило абьюзеры проявляют себя далеко не с самого начала отношений, им нужно прочно укрепить свои позиции в жизни жертвы, ведь если она сорвётся, ему придётся начинать всё заново. И женщинам кажется, что это была ошибка, нелепая случайность, стечение обстоятельств и больше такого ни за что и никогда не повторится. Тем более он так раскаивается, видно сам испугался того, что натворил.

Стыд. На фото в Инстаграме они счастливая семья — фотографируются под ёлочкой, на пляже, отец подбрасывает хохочущего малыша, нежно обнимает жену. Признаться, что всё это фальшивка, может быть очень сложно. Значимость крепкого брака в нашем обществе возводится в культ и является своеобразным маркером успешности и состоятельности женщины.

Внушение. Представьте себе человека, который бьёт жену, приговаривая «я бездушный эгоит, который не считается с чувствами других и пользуется преимуществами физической силы в отношении самых близких людей». Представили? Вот и я нет. Чаще всего домашние тираны не только причиняют боль, но и последовательно объясняют жертве, почему (читай: за какие её проступки) она расплачивается. Это могут быть, как самые простые и нелепые поводы (носишь не ту одежду, слишком долго говоришь по телефону, секретничаешь с подругами, варишь несолёный суп), так и сложносочинённые (я много раз объяснял тебе, что устаю после работы и мне всё-равно, как ты заставишь детей молчать, когда я отдыхаю дома).

Безысходность. После того, как вы чётко и аргументированно изложили, как именно и куда женщине нужно бежать от такого мужа, задумайтесь на минуту, как ей воплотить этот прекрасный план в жизнь? Средняя зарплата россиянки что-то около 20 тысяч рублей, а бывают ещё и малооплачиваемые позиции. В принципе да, на эти деньги можно найти какое-нибудь жильё, только при одном условии — отсутствие детей. Даже с одним ребёнком на эти средства с арендой жилплощади выжить уже практически невозможно. Многие посоветуют переехать с ребёнком к родителям, но если отбросить вариант, что их просто может не быть в живых или у них может не быть возможности приютить дочь и внуков, давайте вспомним, что виктимблейминг появился не вчера и наиболее часто агрессорами выступают самые близкие люди. Высок риск, что мама сама укажет дочери, что та сама виновата и «довела» мужа.

Агрессия. Самый страшный момент, который опять отсылает нас к истории с подмосковным насильником. Женщина может найти деньги, силы, помощь и сделать отчаянный рывок в сторону освобождения. В этот момент абьюзер начинает понимать, что его любимая игра может стремительно закончиться и надо что-то срочно предпринять. Часто в ход идут раскаяния и заверения в вечной любви, приправленные внушением, что (сюрприз!) женщина сама виновата. Если это не срабатывает, а рано или поздно срабатывать перестаёт, он применяет проверенное средство — силу. Угрозы, побои, отбирание документов, шантаж детьми. Мало какая женщина решиться продолжать войну на столь неравных позициях.

Всё это разумеется не значит, что нам нужно вмешиваться в каждый семейный конфликт, спасая женщин, но нам однажды нужно перестать винить их за то, что они не спасают себя сами. Когда в следующий раз вы услышите подобную историю и уже соберётесь возмутиться, почему же она не ушла, подумайте, что возможно ей просто некуда было бежать.

Фото: Pixabay.com