Самое мокрое сафари, часть 15: наглая гиена, или лечение больного жирафа

Следующее утро у нас прошло напряженно! Еще было темно, когда мы услышали вой пятнистой гиены. Собственно этот звук можно назвать воем весьма условно — это такой специфический звук, который могут издавать только гиены, но его нельзя перепутать ни с чем.

Это не было страшно, как при близком рыке льва, одинокая гиена достаточно труслива и никогда не нападет не человека, но она нас разбудила, а ведь нам скоро вставать, чтобы ехать на полнодневное сафари, которое достаточно утомительно.

Только мы собрались повторно заснуть, как вдруг нас снова разбудил громкий металлический звук упавшего кувшина или бака. Грохот был знатный, и мы не знали что и думать, но потом сообразили, что это давешняя гиена роется в шкафах главного здания.

Это понимание не облегчила нашей участи, потому что мозг человека устроен так: если он слышит звуки, то начинает прислушиваться и дальше, активизируется, и тут уж не до сна... Короче, как только мы снова задремали, как нас разбудил голос рейнджера, предлагающий нам вставать, умываться, завтракать и ехать на сафари!

За завтраком Пули невозмутимо подтвердил, что да, это была одинокая пятнистая гиена, которая часто тут шляется по ночам и роется, где удается. А повар вчера как на грех не плотно затворил дверцу шкафа, гиена туда залезла и уронила бак с мусором, который рассыпался и повару пришлось его собирать.

Выезжаем, и тут же натыкаемся на виновницу нашего ночного переполоха — пятнистую гиену. Идет себе впереди и никакого раскаяния за наши бессонные ночи не испытывает.

Как думаете, где проводят ночь птицы? Правильно, там, где они будут недоступны наземным хищникам — на деревьях. И шпорцевый гусь

и венценосный журавль

и даже молодой орел-скоморох

А вот рогатые вороны — самые крупные представители семейства hornbill, уже на земле. Редко можно увидеть так много воронов сразу, обычно они ходят парой, реже с одним птенцом, а ту сразу два.

И тут мы дали маху. Проехали мимо семейства большеухих лисиц, которые лежали в высокой траве, и потому мы заметили не сразу. А когда стали сдавать назад, чтобы сфотографировать, то они предусмотрительно дали деру, здраво рассудив, что точно не могут судить о наших намерениях.

Отрадно видеть, что здесь сохраняется птица-секретарь, потому что она стала исчезать в других районах саванны.

А это вам для контраста леопардовая черепаха и ботинок Пули.

Натыкаемся на большое стадо жирафов, во главе с огромным старым самцом. И замечаем, что с ним не совсем ладно, один из рожков на его голове явно сильно воспален, и несколько волоклюев заняты санитарной обработкой его гниющей раны.

Все бы ничего, но волоклюи (или буйволовы скворцы) зачастую под предлогом помощи, преследуют и свои корыстные цели, ведь они являются вампирами, в прямом смысле этого слова. И часто не дают закрываться и заживать ранам у крупных животных с единственной целью — пить их кровь. Вот такие милые птахи, а с виду и не скажешь....

Карминовые щурки (пчелоеды) тоже не очень рады такому пасмурному дню, ведь насекомые летают менее охотно в такую погоду, а значит возможности поживиться гораздо меньше.

Встречаем и серого токо, гораздо болеее редкого, чем его собратья — красноклювый и желтоклювый токо.

Видим небольшое стадо слонов в густых зарослях. Стадо тут же скрывается в буше, но одна молодая и любопытная самка задерживается на мгновение, чтобы попытаться понять, кто же перед ней. Как она это делает? Да очень просто: она это нюхает. Для этого она поднимает хобот и изгибает его в направлении нас и улавливает исходящий от нас запах, ведь видят слоны плохо.

А вот две зебры стоят, положив морды на спины друг другу и отдыхают? А знаете, почему они делают именно так, а никак иначе? Думаете потому что они расположены друг к другу? Правильно, и это тоже, а еще — так лучше заметить приближение хищников, ведь у зебр не бинокулярное зрение, как у нас, а монокулярное, поэтому так достигается максимальный охват пространства на предмет опасности.

И тут же неподалеку ходит самая крупная из летающих птиц — большая африканская дрофа, или кори-бастард. И, словно для сравнения, рядом пролетает карминовый пчелоед и садится на песчаную кучу, давая воочию убедиться в разнице размеров этих птиц.

Нас завозят с инспекторской поездкой еще в один, совсем простенький кемп, недавно открытый Davidson Kemp.

Прямо на выезде замечаем молодого орла-скомороха, они очень любопытные и иногда позволяют подъехать близко в отличие от своих взрослых сородичей. И мы естественно не упускаем такой возможности поснимать эту крупную птицу.

Сегодня с нами ездят два рейнджера, уж и не знаю почему: то ли по причине полнодневного сафари, то ли это проверка или аттестация для Пули, то ли в кемпе нет работы из-за отсутствия других клиентов, только в нашем случае, это не очень здорово. Когда африканцев больше одного, это может означать только одно — непрерывная трескотня!

Казалось бы, какое это имеет отношение к нашему сафари? В том-то и дело, что никакого! Из-за этой трескотни, Пули вынужден постоянно отвлекаться и не так тщательно выполнять свои обязанности по поиску зверья. И меня, порывающегося сделать уже замечание этим детям балаболия, естественно все время останавливают более толерантные товарищи.

И, словно бы воспользовавшись этим, эти с позволения сказать два брата-акробата, останавливают машину под предлогом начавшегося дождя, залезают к нам на сиденья и преспокойно продолжают свою трескотню. Выдерживаю я долго, минут десять, а потом, не взирая на яростное шипение супруги, вылезаю, щелкаю этих тунеядцев и вкратчиво интересуюсь:

-у нас что, на сегодня сафари закончилось, или как?

Что интересно, им даже не понадобился перевод! Они вдруг дружно замолчали, переглянулись, перешли на свои места и мы снова поехали искать животных, тем более, что дождь уже практически стих.

А вот нашли ли мы кого-то еще, и как на следующий день покидали парк Хванге вообще Зимбабве и Африку, вы сможете узнать в следующей части, не пропустите!