Проект жизнь - 2 сезон. Неожиданная болезнь и поддержка близких.

В сентябре 1992 года мой папа умирал. Не помню, кто мне, ребенку, об этом сказал - знание просто висело в воздухе, как запах лекарств и больничной дезинфекции. Местные онкологи качали головами: опухоль слишком большая, слишком близко к печени, организм уже слишком ослаблен. Ничего нельзя сделать.

На календаре, напомню, 1992. Советского Союза уже нет, денег, впрочем, тоже. Для семьи русских врачей в Казахстане Москва недоступна примерно как Луна. Но мою маму это не остановило. Как ей удалось выбить квоту на операцию в онкоцентре на Каширке, откуда взялись деньги на перелет, жизнь в Москве, подарки врачам, - я не знаю. С минимальными шансами на успех, со смертным приговором на руках, она вступила в игру со смертью и победила.

Смертный приговор отменился - опухоль оказалась камнем, который вышел из желчного пузыря в проток и закрыл его. На Каширке папу прооперировали, поставили на ноги, домой он вернулся живым и здоровым. Видела я тот камень - ничего особенного, на пляже мимо пройдешь и не заметишь.

На папин сердечный приступ прошлым летом скорая приехала быстро - в Астане с медициной нынче все хорошо. Капельница, кардиограмма, беседа с врачом: все у Вас в порядке, езжайте домой. Но мама снова была рядом.

Не знаю, как она убедила врачей оставить папу в больнице на ночь: практикующие кардиологи гинекологов на пенсии на консилиум не приглашают. Но ей очень сложно противостоять, поверьте моему опыту. И когда той ночью у папы случился обширный инфаркт, он был в хорошей больнице, на руках у опытных врачей. И подхватили его вовремя, и прокапали, и шунтировали... Он снова остался жив, и это опять заслуга мамы.

У нее сложнейший характер. Она очень властная, безапелляционная, и, как многие врачи со стажем, имеет мощнейший комплекс бога: не только знает, как и кому надо жить, но и не стесняется об этом говорить. Но если смерть подойдет к кому-то из ее родных слишком близко, я безносой не позавидую.

Я их обоих очень люблю.