50/50 «Экономика войны». Почта. Цензура.

Почтовая цензура на период 1941-1945 годов подчинялась СМЕРШу (Главному управлению контрразведки) в Наркомате обороны СССР.

Именно соображениями цензуры был изменен адрес письма на фронт. Вначале войны он писался как «Д.К.А.» (Действующая Красная Армия) « № (порядковый) ППС (полевой почтовой станции) номер полка и место службы солдата.
Практика показала, что эти сведения значительно облегчали работу Абверу (армейская разведка Германии) и от нее отказались.

И в самом деле, практика скоро показала, что такая система адресов раскрывала врагу местоположение действующей части РККА.
Если германец захватывал почту вблизи от расположений наших войск, то дело было плохо- вся информация об их дислокации была перед врагом как на-ладони.
Офицерам- операторам штабов Вермахта оставалось лишь нанести перенести почтовые адреса частей РККА на свои топографические карты.

Поэтому в ситуацию срочно вмешался Нарком обороны -практика мирного времени оказалась вредной в период войны.
Была принята новая инструкция по адресованию корреспонденции РККА в военный период- ранее таковой просто не было. После аббревиатуры Д.К.А. и номера ППС стал указываться специальный условный код военного подразделения, который был известен только тем, кто читал приказ о присвоении соответствующего номера конкретной военной части.

Следует отметить, что после 22 июня 1941 года частная переписка перестала быть личным делом. Письма не запечатывались в конверты, а просто складывались в треугольники и сдавались на почту в таком виде.
Проверяющих (цензоров) интересовали не только содержащиеся в письмах данные о дислокации частей и их номерах, именах командиров и численности потерь, но и эмоциональный настрой бойцов действующей армии.

Самым безобидным было «вымарывание» цензором (или контроллером, как их еще называли) строчек письма. Зачеркивались нецензурные выражения, критика армейских порядков и любые отрицательные высказывания о положении в армии.

Откровенно высказаться о проблемах с питанием военнослужащие позволяли себе в особых обстоятельствах, например, когда отправляли письмо с оказией или с посылкой. “Это письмо не пройдет через рогатки цензуры, так как я его посылаю в посылке. Можно кое-чего и пооткровенничать, – писал жене А. П. Поповиченко. «Кормят нас скверно, три раза в сутки кругом, бегом, вода и гречневая крупка, жидкий супишко, и чай, хлеба 650 гр. Чувствую упадок сил, но это не только я один, а все мы, и командиры и бойцы. Бойцы, конечно, открыто говорят о недовольстве таким питанием” Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. М-33, оп. 1, д. 369, л. 14.

Прибегали также к помощи родного языка. К примеру, связист П. Т. Кемайкин писал родителям в Мордовию на мокшанском языке, что часто приходится “сидеть голодным” Письма из войны. Сб. документов. Саранск. 2010, с. 165.

Но вот например известному впоследствии писателю, а в то время артиллерийскому капитану Солженицину А.И. сильно не повезло. Когда он зимой 1945-го года в письме Виткевичу изложил свое негативное отношение к правящей верхушке и позволил себе критику существующих порядков, то вскоре поплатился свободой.

Добавлю немного светлой лирики, ведь война войной, а молодость брала свое. Обычным делом стали знакомства по переписке, в газетах можно было найти адреса тех, кто хотел бы переписываться с солдатом.

Цензорами на почте были в основном девушки, бывало что из писем странным образом пропадали фотографии симпатичных молодых бойцов. Злоупотребляя, таким образом, своими служебные возможности, девушки заводили почтовые романы с понравившимися им корреспондентами))