Борщ

Про борщ можно говорить бесконечно. В любой практически ситуации. Сидишь ты с девушкой на скамейке. За околицей. Над речкой легкий туман. Солнце давно уже село. Где-то вдали ухает пустельга. Рука остановилась на плече с бретелькой.
- А расскажи, как ты готовишь борщ? Картошку кладешь?
- Да ты шо!
И понеслось. Судьбы скрещенье.
Борщ - общая тема светского разговора. Блюдо же корневое, базисное сразу для нескольких восточноевропейских кухонь.
Это было вступление.
1998. College of Europe - серьезный евросообщный вуз в г.Брюгге. 200 студентов со всей Европы и еще из парочки мест, включая Россию (2 чел.).
С понедельника по пятницу учебный марафон. В субботу - гранд-вечеринка. С сорванным горлом и битым стеклом. Так заведено. Традиции. Старая Европа.
В первый семестр вечеринки были в основном с сексуальной тематикой. То Трансвестит-пати, boys will be girls и наоборот, давали, в общем, Эда Вуда. То Семафор-пати, когда нужно было цветами одежды сигнализировать о степени своей готовности к контактам третьего-четвертого рода.
Во втором полугодии все субботы были расписаны по национальному признаку. Сначала британцы снимают шале, обязуют всех парней нацепить смокинги, а на стену нон-стоп проецируют старых “джеймсбондов”. Потом скандинавы устраивают шабаш в старой церкви с танцами на столах и “Пеппи Длинный чулок” на лошади. Швейцарцы забабахали фондю. Ирландцы всех крепко напоили.
Причем здесь борщ?
Несмотря на малочисленность великороссов в Колледже, как-то так повелось, что наша ядерная держава тоже должна закатить пир. Пусть знают, кто их от татаро-монгольского ига прикрывал. Ресурсов при этом около ноля. “Аэрофлот” на просьбу о спонсорстве отозвался коробкой брелоков с символикой. Торгпредство предлагало 6 ящиков водки по умеренной цене, которую я, отчаянно блефуя, все время снижал. Наконец, они сдались. “Бесплатно. 5 ящиков”. Австрияки дали пиво - вряд ли в память о подавлении революции 1848, скорее, из личной симпатии к организаторам.
Встал вопрос меню. Что-нибудь русское-русское и под водку. Раз уж перепало пять ящиков-то. Я выбрал: блины с чем ни попадя, “Оливье” и борщ.
И тут заработала экономика масштаба, о прелестях которой хорошо осведомлены все гос.служащие, занятые перераспределением благ. С миру по нитке, все сыты. Включая курицу.
Билет на русскую вечеринку был самым дешевым в тот год, но двести человек это двести человек. На сэкономленные деньги я выписал из России маму, чтобы она сварила правильный борщ.
Ужин проходил в университетской кантине. Повара поступили в наше полное распоряжение. А двести человек, как уже отмечалось, это двести человек. Какие-то пропорции меняются, какие-то - остаются. И это не на семью сготовить. Попробовал - не то - бухнул соли, сахара. Лимона побольше выжал. Тут другая история. Чан двухсотлитровый. Ответственная задача особого масштаба.
И вроде все вышло как надо. Макромир срифмовался с микромиром. В чане прошла нужная алхимическая реакция. Несколько часов бдения и радения дали борщ, за который не стыдно. Хороший. Как надо.
Я отошел по оргвопросам и вдруг услышал с кухни крик ужаса. С нотками мунковой безысходности.
Кричала мама.
Я метнулся назад.
Выяснилось, что когда уже все было готово - за час до банкета - кто-то из персонала предложил “перемешать” борщ. Французский у всех был неродной. Случилось драматичное недопонимание между народами. Борщ действительно “перемешали”, включив гигантский миксер и измельчив нашу пурпурную гордость до состояния розоватовой протертости.
Отличный, наваристый борщ превратился в свое бледное подобие. Для супа-пюре нужны другие пропорции. Там вообще иначе.
Полный провал.
Был борщ и не стало борща.
За час до мероприятия. И делать уже было нечего. Только упирать на водку и конферанс. По счастью, это выручает практически всегда. А настоящего борща там почти никто в жизни и не ел, сравнить не с чем, так что все равно нахваливали.
Кстати, картошка, если что - лишняя. Ее не от хорошей жизни кладут.