«Мастер ножей». Роман Яна Бадевского. #111

Дизайн обложки @konti

Глава 8-я. Гильдия Ножей

Прислонив заплечный мешок к отвесной стене, я осмотрелся.

От моих ног, петляя, убегала горная тропа. Ущелье внизу затянуло утренним туманом. Этот же туман хлынул на городские окраины, примыкавшие к отрогам. Справа вздымалась отвесная скала, слева клубилась белёсая муть.

Далеко впереди охотился рлок.

Я отпустил зверя, позволил проснуться хищнику. Это был щедрый подарок — Рык успел отвыкнуть от охотничьих будней за время проживания в городах. Сейчас белая молния нослась по горным склонам, разила всякую живность и тотчас её пожирала. Вершина пищевой цепочки.

Мне до вершины было далеко.

Развязав мешок, я достал мех и выпил немного воды. Тропа будила задремавшую память. Словно молодеешь, превращаешься в неотёсанного лесного мальчишку, бредущего, спотыкаясь, за своим учителем.

Сейчас я не спотыкался.
И знал дорогу.

Взвалив на плечи мешок, я двинулся дальше. Со вчерашнего утра в Трордоре резко похолодало. Поверх обычной одежды я накинул короткую шубу без рукавов, на голову пришлось натянуть шерстяной капюшон. На моих ногах были утеплённые горные сапоги с пристёгнутым снаружи мехом. Надо ли говорить, что под мехом скрывались метательные ножи? Подошвы сапог были прочными, ребристыми. На руки я натянул шерстяные перчатки без пальцев. В мешок забросил бухту крепкой хошанской верёвки.

Сытость.

Рык поделился со мной кусочком своей радости. Спасибо, друг. Знал, что тебе понравится визит в места нашей юности.

Второй день пути.

Сегодня вечером я увижу ворота Гильдии. Должен увидеть. Ночевать пришлось в гостевом домике, выстроенном на каменном карнизе. Домик был вехой, означающей, что половина пути преодолена. Двери не запиралсь — сюда мог прийти кто угодно. Спал я тяжело. Мне казалось, что в дальнем углу стоит Посторонний. Фигура поглощала звёздный свет. Сгусток совершенной тьмы. Посторонний молчал. Я тоже.

Утром я без аппетита позавтракал и двинулся дальше. Рык всю ночь провёл на охоте — иногда мне перепадали фрагменты собранных им картинок.

Тропа вилась по склонам Ливонского Хребта, забираясь всё выше. С каждым шагом мне становилось холоднее. До заснеженных вершин было далеко, но ветер пробирал до самых костей. Карабкаясь по ступеням вырубленной в камнях лестницы, я думал о поколениях мастеров ножей, преодолевавших этот путь до меня. Единицы приходили сюда самостоятельно. Чаще послушников приводили опытные Наставники, скитавшиеся по землям Тверди в поисках достойной смены.

Я шёл, переваривая воспоминания.

Вылазки в Трордор по поручениям Гильдии. Рлоков с собой брать запрещали — звери были юными, горячими и неуправляемыми. Иногда кого-нибудь из нас отправляли с посланием, адресованным… да кому угодно. Императору, хозяину продуктовой лавки, погонщику браннера, настоятелю монастыря огнепоклонников. У Внутреннего Круга были обширные интересы.

Выше.

Вскоре тропа перестала карабкаться в гору. Теперь она вилась над бездной, огибая уступы и циклопические валуны с вырубленными в каменной толще ликами. Это была дань памяти — лица Магистров, управлявших Гильдией Ножей на протяжении долгих столетий.

Магистры сурово смотрели на меня с камней.
С укором.

Словно я предатель, возвращающийся в родной дом, чтобы сжечь всё дотла. Или переносчик чумы. Я шёл, мешок давил на плечи. Тяжелела и ноша, которую я тащил к горным террасам.

Солнце вскарабкалось в белёсое небо. Поздняя осень. Туман в ущелье стал рассеиваться. Я втянул ноздрями морозный воздух — пахло горящей листвой.

Тропа расширялась, петляла, ветвилась на боковые дорожки, уводящие путника в тупиковые расщелины. На очередном повороте из расщелины вынырнул Рык. Я посмотрел на зверя — он довольно облизывался.

Мы пошли вместе.

Зверь держался немного позади, принюхивался к морозному воздуху, посылал свой разум вперёд — туда, где он вырос. В этих коротких вылазках я не присоединялся к другу, опасаясь споткнуться и упасть в пропасть.

Каждый камень и трещина были знакомы. Я шёл, не останавливаясь, думая о прошлом и будущем. В этой длинной тропе слились времена и миры. Моя юность срослась со зрелостью, изгнанник снова стал мальчиком, восторженно вертевшим в руках деревянные тренировочные ножи. У ног этого мальчика крутился недавно прозревший «щенок» с белой шерстью, а на террасе отрабатывали удары старшие ученики. А ещё дальше простиралось бескрайнее прозрачное небо, накрывшее мир храмов и демиургов.

Я возвращаюсь в забытый дом.

Часть 112-я
Публикация по будням