Конкурс "Ваш подвиг...": "Марьяшка"

В годы войны, думаю, каждый ежедневно совершал свой подвиг, будь то солдат на поле боя, или ребенок, которого война лишила детства. Те, кого сегодня называют дети войны, выполняли работу, непосильную порой взрослым. У Риммы Галкиной детство
закончилось в шесть лет, как раз за год до начала Великой Отечественной, но и до того оно было далеко не беззаботным.

Как только начинались полевые работы, все взрослые в деревне дневали и практически ночевали в поле. Малышня собиралась в одной избе у тетки Сани. Это было наподобие детского сада. С грудничками тетка Саня водилась, а Римма – с трех-четырехгодовалыми, потому как постарше их была на год. Ей и по хозяйству уже давали задание.

Родители на своем участке сажали 50 соток картошки и столько же засеивали овсом или ячменем. А убирать-то все это когда, если с колхозного поля не вылезали? Своим подворьем раньше занимались только когда начинались дожди. Вот мама и наказывала дочке – нажать пять снопов каждый день. Каково это ребенку в пять лет? Шрамы от порезов серпом на руках остались на всю жизнь, хотя и серпик у нее был свой, маленький, его отец сделал. Потом к нему добавились под стать росту девчонки коса и вилы.

В шесть лет отец посадил Римму на лошадь. Не кататься, как вы поняли уже, а работать. Такие же ребятишечки, как она, не только управляли лошадью, которой едва доставали до живота, но и полностью заботились о ней. Знали, что лошадь, поработавшую на жаре, сразу поить нельзя, как бы она ни хотела. На время самого солнцепека, с 11 часов до 14.30, давали отдых и животным, и себе. Ставили их в конюшню и накладывали сена в ясли.

Римма сразу наливала воды в ведро и оставляла его на солнышке, чтобы нагрелась. Сама без сил валилась прямо в ясли. Лошадь, которую дал ей бригадир, звали Марьяшкой. Казалось, она не только понимала девочку, но и любила, как свое дитя. Она осторожно вытаскивала сено из-под бока малышки, размеренно жевала над ее головой, тихонько пофыркивая и посапывая, будто баюкала на своем языке. Под такую «колыбельную» Римма спокойно засыпала. Проснувшись, поила ее, и обе отправлялись в поле. Летом возили сено в стога на волокушах, зимой вывозили навоз на поля.

Уже во взрослые годы Римма Петровна не раз думала, что в ту пору Марьяшка была самым близким ей существом на свете. Будто не сама она за животным приглядывала, а лошадь за ней.

Самым тяжелым было запрячь утром. Хомут был просто неподъемным. Не помнит, то ли кто из взрослых подсказал или сама догадалась - надевать с плетня. Бывало, до плетня тащила его по земле, а лошадь послушно шла следом. Залезая на изгородь, одной рукой хваталась за слеги, другой, пыхтя, подтаскивала хомут, стараясь не выронить его. Марьяшка в этот момент просовывала голову в хомут, подхватывая его из руки девочки, поднимала голову вверх и мотала из стороны в сторону, чтобы хомут съехал по шее и встал на положенное место. Римма не переставала удивляться, насколько умна ее напарница.

Доводилось тогда и быками управлять, так они в сравнение не шли. Тупые и упрямые, но по-своему хитрые. Тащились напролом, не останавливаясь, хоть сено с саней упадет, хоть сами сани перевернутся. А если надумают к какому дому по дороге подвернуть, то хоть на руках выноси. Так и оставляла их там, пока взрослые не вернутся с работы.

Но был случай, который, как заноза, остался в сердце. В летний зной овод донимал бедных лошадей так, что они брыкались и бились в упряжи. В обед стала Римма отцеплять борону, чтобы отогнать Марьяшку в конюшню. А той, видно, было так тошно, что стоять спокойно уже не могла, и ударила девочку копытом в ногу. Боль была невыносимая, Римма кричала должно быть на все поле. Не помня себя, начала хлестать рукой по морде. Но вдруг сквозь слезы увидела, что у Марьяшки тоже слезы текут и дрожит вся. Испугалась, бедная, что прибила ребенка. Прижалась Римма к ней, и будто легче стало. Но всю жизнь, до самых седых волос, когда вспоминала эти лошадиные слезы, так тошно становилось. Винила себя, что подняла руку на самое дорогое в той тяжелой детской жизни.

На конкурс от @iren007 «Ваш подвиг»