ВЕЛИКОЕ ОТРЕЧЕНИЕ Дмитрий Бровкин (книга ) КУСОЧНИК

«Даже самые великие победы — есть самые великие поражения. Не тот воин, кто захватывает башню. Но тот, кто терпит в ней поражение…»

У меня есть «друг». Знаю его уже несколько десятков лет. Он принес мне множество неприятностей, но не перестал быть для меня «другом». Сегодня мы «дружим» на расстоянии. Но он постоянно рядом со мной. Не проходит и дня, чтобы я о нем мельком не вспоминал — о тех неприятностях, которые он мне доставил, о тех его победах, благодаря которым я не воюю.
У вас возникнет вопрос: почему же я считаю его своим другом? Ответа у меня нет и по сей день. Может быть, потому что с каждым его предательством я становился опытнее. Может быть, потому что каждая изобретенная им авантюра учила меня, давала некие знания о жизни. Скорее, мне было интересно, что он приготовил для меня на этот раз и от чего избавит меня при вероятном повторении этих проблем. Скорее всего, я принял его как игру.
Он всегда хотел казаться более важным, более умным, более знающим. И каждый раз бил в самую незащищенную точку. Бил больно, со всего размаха. Я не знаю причин, по которым он «прикипел» именно ко мне. Но чем упорнее я от него пытался отдалиться, тем точнее он выбирал момент, чтобы приблизиться ко мне.
У нас была встреча выпускников. Не виделись 25 лет. Еще в поезде по дороге на Львов условились так же и вернуться вместе. Но утром я узнал, что друг уже в Киеве: якобы, не смог разбудить меня, купил билет на самолет и отчалил, не сильно беспокоясь о предварительном договоре. Друг позвонил, извинялся, обещал непременно встретить меня на вокзале. И встретил. С хлебом и солью! Я засмеялся и простил. Хотя горький осадок остался.
Через несколько лет, когда у меня появилась престижная работа, он вновь пришел ко мне и сказал, что ему невыносимо тяжело. Без лишних условий я взял друга своим заместителем. Убедил начальство, что он — лучший специалист. Ему была назначена высокая заработная плата, которая отличалась от моей лишь в несколько купюр. Но с первого момента он начал плести интриги. Я это видел. Видел и ничего не предпринимал. Я просто сдался, откровенно показывая ему, что я не вступаю в борьбу: вот моя должность, вот моя зарплата, хочешь — бери. Мне было достаточно легко играть в эту игру. Я понимал, что эта работа не приносит мне морального удовлетворения. В определенный момент я сказал своему начальнику, что мы начали делать что-то плохое, неправильное. Я испытывал внутренний дискомфорт. В итоге друг спровоцировал мое увольнение «по собственному желанию», даже не догадываясь о том, что к этой провокации подтолкнул его именно я.
Мое заявление, надо признаться, кое для кого в коллективе стало праздником. Соответствующую атмосферу мой друг готовил давно. Я вновь принял ситуацию как должное. Я радовался вместе с теми, кого еще вчера пытался научить профессии. Торжествовал с теми, кто ликовал от мысли, что завтра не увидит меня. Я праздновал то, что и я не буду видеть их лиц. Я праздновал свое поражение! Начальник вызвал меня: «Если сейчас уйдешь, никогда не вернешься!» Эти слова испугали меня. Испугали тем, что я вдруг мог передумать и остаться. Я не передумал.
Я видел, как мой друг поднимает за мое здравие бокал шампанского, слышал, как на перекуре он говорил моим подчиненным (уже бывшим), что долго этого добивался, что должен был непременно победить меня. Мне же было просто смешно. В моих глазах друг казался очень потешным, и разыгрываемая им комедия доставляла мне огромное удовольствие.
Я чувствовал себя полным сил. Я не был уязвлен. Я наблюдал со стороны за желанием отвесить другу звонкую оплеуху, чем сильнее становилось это желание, тем больше меня распирал смех. Он так и не понял моего опыта. Он не осознал, что потерпел очередное, самое унизительное поражение в истории нашей дружбы.
Его уволили через несколько месяцев. Мой начальник не стал терпеть интриг уже против себя самого.