Случайная встреча — II
Анонс рассказа и некоторые пояснения здесь.
Предыдущая часть здесь.
— II —
Через некоторое время я вернулся к своей привычной жизни. Место моих размышлений снова заняли экзамены, предстоящие спортивные соревнования, грёзы о скором окончании сессии и беззаботном лете. Время от времени я всё же возвращался мыслями к Даре: «Кто она, кем работает, где живёт, чем занимается? Нужно будет обязательно спросить в следующий раз».
На четвёртый день раздался звонок телефона, на экране высветился неизвестный номер. Взволнованный догадкой, я поднял трубку и как можно более сдержанно сказал:
— Да.
— Здравствуй, Артём, это Дара. — сказал мягкий и спокойный голос. Его трудно не узнать, Дара обладала необычной для девушек своего возраста манерой речи. В целом, она говорила грамотно, спокойно, не слишком быстро, но и не слишком медленно, речь её была плавной, но строгой. Она говорила, как будто читала художественное произведение, изредка вставляя в речь типичные для нашего общества разговорные штампы, да и то, наверное, чтобы не казаться пафосной.
— Привет, я узнал твой голос, что ты хочешь сказать? — спросил я, невероятным усилием преодолевая приступ дикого волнения.
— Я ищу возможность встретиться с тобой. Желательно, сегодня вечером в парке тракторного завода. Но если тебе не очень удобно, мы вместе можем выбрать другое время. Предложи свой вариант.
— Мне нравится твой вариант, я могу встретиться с тобой сегодня вечером; давай в 6 часов, в парке, недалеко от волейбольных площадок. Знаешь где это?
— Знаю, буду ждать тебя там, до встречи, Артём.
— Пока. — сказал я, а через секунду она повесила трубку.
Если бы сейчас на мне были надеты мои спортивные часы, указывающие пульс, то они показывали бы минимум 120 ударов. Жуткое, ничем не обоснованное волнение. Вдруг стало совсем жарко, но при этом появилась неудержимая легкость во всём теле, которая заставила меня подняться и начать мерить шагами комнату. «Так, спокойно, Михалыч, будешь волноваться, сделаешь глупости, успокойся, совершенно никаких оснований для такого перевозбуждения нет». — сообщил я сам себе, вспомнив свой опыт участия в соревнованиях, когда перед ответственным стартом начинается такой же мандраж. Я мысленно заставил себя стать снова спокойным, применив проверенную психологическую технику. Для этого, правда, пришлось лечь на кровать и сосредоточиться на медленно успокаивающемся сердечном ритме. Когда частота сокращений стала ниже обычной нормы, я вернулся к своей работе.
Вечером я пришел в парк Онежского тракторного завода — его ещё называют Ямкой — на пару минут раньше заявленного времени. Дара уже медленно прохаживалась по дорожке, лежащей неподалёку от двух волейбольных площадок, разбросанный песок и отсутствие сеток на которых, правда, с трудом позволяли угадать их предназначение непосвящённому в спортивную жизнь человеку.
Дара была одета в обычную для современной молодёжи прогулочную одежду: джинсы, кроссовки, спортивная кофта. Её волосы были распущены и частично убраны за спину, а частично почти опускались на грудь. Уши и значительная часть шеи были не видны. Она не была накрашена, её лицо было красивым и без всяких дополнительных женских хитростей.
— Здравствуй, Дара. — произнёс я, пытаясь подражать её манере речи и немного при этом улыбаясь.
— Здравствуй, Артём. — произнесла она, улыбнувшись в ответ.
Странно, но я был совершенно спокоен, никакого волнения, будто я уже давно знаю эту девушку, а сейчас мы с ней просто встретились поболтать, поделиться новостями, скрасить вечер обществом друг друга, отвлекаясь от утомительной и напряжённой учёбы.
— Почему ты выбрала этот парк? — начал я. — Здесь иногда проходят соревнования по кроссовому бегу, на которых я регулярно выступаю.
— Это вообще спортивный парк: здесь два стадиона, площадки для разных видов спорта, беговые тропинки. Коль скоро мы встретились в обстоятельствах спортивного характера, я решила, что будет лучше продолжить общение в той же атмосфере. А вот ты не угадал моего замысла, и пришёл в брюках и туфлях. Ещё бы пиджак надел, тогда мы смотрелись бы вместе более забавно. Твоя спортивная куртка на строгой одежде, впрочем, выглядит неплохо.
— Ты знаешь, джинсы с кроссовками тоже не вполне спортивно. — поспешив ответить на игривый выпад, сказал я. Веселая искорка в глазах Дары подсказала, что тон предстоящего разговора ни о чём и обо всём сразу задан и понят мною абсолютно верно.
Мы гуляли по парку, общались, переглядываясь и обмениваясь только нашим подсознанием различаемыми сигналами внимания, уважения, понимания, не скрывая при этом некоторую естественную робость, служащую скорее механизмом контроля, надёжной страховкой от какой-либо неосторожной глупости, способной разрушить начавшийся строиться фундамент чего-то грандиозного и необычного. Постепенно доверие между нами росло, а робость с той же скоростью таяла. Дара уже позволяла себе легко толкнуть меня в плечо, если мне удавалось удачно над ней пошутить, я же был более сдержанным и старался не думать о возможностях тактильного способа общения.
— У тебя шнурки развязались. — сообщил я, показывая на правый кроссовок Дары.
— Точно, давай сядем.
Мы как раз проходили мимо скамеек у тех же волейбольных площадок, где и встретились пару часов назад. Усевшись, она начала завязывать шнурки… только делала это неправильно!
— Многие люди не задумываются, почему у них шнурки развязываются, — начал я издалека, — производители спортивной обуви даже придумывают различные формы сечения шнурков и материла для изготовки, так как это оказывается проще, чем научить людей правильно их завязывать.
— А что я делаю неправильно? Обычный бантик. Меня так в детстве учили. — начала оправдываться Дара.
— Неправильно то, что в основу ты кладёшь так называемый бабий узел, надёжно закрепивший свою полную никчёмность в среде моряков, альпинистов и других людей, так или иначе использующих верёвку в своём ремесле.
— Так, и что это за узел такой, бабий? Название как будто намекает… — весело пошутила девушка.
— Да, видимо, моряки, не доверяющие вязание узлов женщинам, прозвали этот узел так потому, что столь глупо, по их мнению, его могла завязать только женщина. Он быстро развязывается при импульсных, то есть переменных нагрузках, возникающих, когда судно привязано к пристани или когда выполняется буксировка одного судна другим в неспокойную погоду. А у альпинистов с этим узлом связано множество трагических историй, когда страховка в нужный момент развязывалась, будучи связанной на бабий манер.
— Покажи, как правильно. — попросила Дара.
— Для начала я должен пояснить, что делаешь ты. Смотри, ты делаешь свой бантик, сначала связывая шнурки полуузлом, а затем загибаешь концы шнурков петлями, складывая их вдвое, и связываешь эти петли точно таким же полуузлом, который ложится поверх предыдущего, жёстко с ним сцепляясь. — произнося это, я показывал процедуру на её шнурках, однако её колено и моя голова, склонившаяся рядом с ним, мешали ей смотреть. — Так неудобно, вот была бы у нас отдельная веревка. — я поискал глазами вокруг, наивно полагая, что прямо здесь, в парке будет лежать нужная мне верёвка.
Дара не растерялась, ловко вытащила шнурок из кроссовка и подала мне.
— Отлично, — сказал я, — сейчас покажу всё с самого начала. Итак… начнём с простого узла. Взяв концы шнурка, мы можем обнести один из концов вокруг другого и просунуть его в образовавшуюся петлю. Потянув теперь за концы, получим простой узел. Он называется так, потому что ничего проще уже не придумать. Такой узел может использоваться для того чтобы отметить на верёвке что-то. Например, делая узлы через каждый метр, моряк может измерить глубину под дном судна, погружая веревку под грузом и считая, сколько узелков скрылось в воде. Также можно вытащить человека из воды, кинув ему такую веревку: за узелки проще уцепиться, особенно если верёвка оказалась синтетической и запачканной машинным маслом, почему руки сильно скользили бы, не будь на ней этих узелков.
Дара слушала с высшей степенью внимательности, удивление в её глазах было очень естественным, что сильно подкупало меня, и хотелось продолжать рассказывать более живописно и красочно.
— Простой узел имеет ряд недостатков. — продолжал я. — Ставить своей целью перечислять их всех достаточно трудно, можно что-нибудь пропустить, поэтому упомяну лишь два. Во-первых, простой узел портит верёвку, если бы твой шнурок был круглым в сечении, хотя 4–5 миллиметров толщиной, то, завязав на нём простой узел, ты заметила бы, что верёвка в этом месте изгибается под небольшим углом. Это связано с неравномерной нагрузкой на эти участки верёвки, которые непосредственно примыкают к узлу. Неравномерность приводит к тому, что лишь часть толщины верёвки участвует в распределении нагрузки, опытные моряки даже говорят, что веревка с простым узлом на ней теряет половину своей прочности и в случае чего порвётся именно на примыкании к узлу. Во-вторых, на некоторых типах верёвок такой узел почти невозможно развязать, если он был затянут слишком сильно. Твой шнурок как раз относится к такому типу, его ребристая поверхность сцепится сама с собой намертво, затяни я шнурок немного сильнее. — я сделал жест, символизирующий прикладываемое к обоим концам шнурка усилие, направленное в разные стороны, разумеется, не выполняя самого намеченного действия.
— И что, верёвку нужно брать с большим запасом прочности, если предполагается, что на ней будут простые узелки? — недоумённо спросила Дара.
— Нет, на этот случай есть так называемая восьмёрка. Чтобы связать восьмёрку, нужно один конец шнурка обнести вокруг другого, чтобы получилась петля, как если бы мы хотели сделать простой узел, но вместо того, чтобы просунуть затем этот конец в петлю с привычной стороны, мы продолжаем движение обноса чуть дальше и просовываем конец с другой стороны петли, с противоположной. Смотри, — я показал движение, — теперь, затягивая этот узелок, мы видим форму восьмёрки. Видишь?
— Да, действительно. — убедилась девушка.
— Затянув его сильнее, мы получим узел, который не портит верёвку, не изгибает её и оставляет нагрузку равномерной по всей толщине. Прочность верёвки если и уменьшается, то несущественно. Именно этот узел правильнее использовать для создания упора на концах верёвки, чтобы она не распускалась, чтобы не проходила через какое-то отверстие, равное ширине верёвки, например, для ручек ведра, или для того, чтобы служить креплением к стартеру мотора, заводящегося от руки.
— Здорово! Откуда ты столько знаешь про узлы? — удивилась Дара.
— Не так много я и знаю, — смутился я неожиданно преувеличенной похвалой, — просто лето я провожу вблизи от воды, постоянно плаваю на лодке и вопрос правильной вязки узлов как-то естественным образом возникает в повседневной жизни. Всё это изучается, передаётся от одних людей к другим, постоянно испытывается на практике и закрепляется в памяти. Моряки, разумеется, знают в сто раз больше об этих узлах. Но подожди, я ещё не научил тебя завязывать шнурки. Давай-ка возьмём вот эту палочку. — я поднял с земли недлинный кусок ветки дерева толщиной в пару сантиметров.
— Зачем это? — спросила Дара.
— Так будет проще показать. Смотри, предположим, что мы хотим привязать веревку к этой палке. Делаем вокруг неё петлю, продеваем один конец шнурка в петлю и затягиваем, как если бы мы хотели завязать простой узел, но всунутая в петлю палка не даст нам затянуть его полностью. Это полуузел. Теперь, если я точно также завяжу ещё один полуузел, то получим узел. Бабий. Иногда, особенно на капроновых нитях, люди делают три, четыре, даже пять таких полуузлов, потому что два будут ползти.
— Да, кстати, я замечала такое. Порой для надёжности хотелось завязать раз десять.
— Так вот, не надо десять, достаточно сделать по-другому. Делая первую петлю, мы кладём левый конец верёвки на правый сверху и левый конец продеваем в петлю сзади. Так?
— Так. — согласилась девушка.
— Теперь нужно сделать наоборот, конец шнурка в левой руке положить под конец шнурка в правой и продеть его в образовавшуюся петлю сверху, а не снизу, как в прошлый раз.
— И в чём разница?
— А в том, что теперь диагонали полуузлов стыкуются друг с другом правильно, и зацепляются так, что узел не ползёт. Такой узел, кстати, называется прямым. А в бабьем узле диагонали не соединяются полуузлами в одно целое. Для надёжности, правда, можно и третий полуузел сделать, тоже в противоположную сторону, но это требуется только на очень скользких верёвках.
— Невероятно! Так просто? — воскликнула Дара.
— Да, теперь смотри дальше. Завязывая шнурки, ты делаешь один полуузел, и в ту же сторону — второй, только связываешь сложенные пополам концы шнурков. А правильно завязывать двойным рифовым узлом: первый полуузел идёт как обычно, а второй — в другую сторону, на манер прямого узла, а не бабьего.
— Ясно. И что, не развяжутся?
— Почему же, могут развязаться, если плохо затянешь, но происходить это будет гораздо реже, а не на каждой тренировке, как это бывает с моими знакомыми-спортсменами. Если хорошо чувствуешь материал шнурка, то можешь правильно угадать нужное усилие, чтобы узелок точно не развязался.
— Как интересно, а какие ещё узлы есть? — спросила Дара.
— Их очень много и все служат разным целям: от обычного связывания двух верёвок до целей чисто декоративных. Например, давай возьмем узел простой и расширим его возможности. Делаем петлю, продеваем свободный конец в петлю, и, продолжая движение, продеваем ещё раз. Теперь затягиваем. Смотри, хотя на шнурке это плохо видно, но получается как бы две петельки вокруг верёвки, два шлага. Так можно сделать три, четыре и больше шлагов. Целей у такого узла много. Например, можно сделать узлы, состоящие из 8–10 шлагов, на концах верёвки. Связать несколько таких веревок в виде плети и стегать ею непослушных рабов на корабле. Так и делали, отчего узел прозвали кровавым. Он быстро раздирает кожу и окрашивается кровью.
— Это ужасно. — грустно сказала Дара. — Я в детстве заметила, что можно делать не просто узелок на веревке, а продевать веревку в петлю несколько раз и будут получаться длинные узелки, в которых можно усмотреть несколько оборотов нити — шлагов, как ты их называешь, но я не думала, что у этого узла такая история.
— Соглашусь, но дисциплина на корабле должна быть жёсткой. Что тогда — что сейчас. Другое применение такого узла — узелковое письмо. Как ты верно заметила, число оборотов может быть разным. Трудно сделать, скажем, 15 или 20 оборотов, верёвка запутается, вот поэтому древние инки использовали для своего узелкового письма от одного (простой узел) до 9 шлагов. Если я не ошибаюсь, правда. Последовательность узелков разной длины, то есть с разным числом шлагов, означает какое-то слово или число… тут я уже не специалист, чтобы сказать наверняка. Видимо, расстояние между самими узелками тоже должно было означать что-то, например, отделять слова друг от друга.
— Как интересно, мне нравится шифровать что-то, и такой способ кажется довольно интересным.
— Да, возможно. Есть другие узлы. Вот, скажем, хирургический. Делаем первый полуузел так, как если бы мы хотели сделать узелок из двух шлагов, а второй полуузел из одного шлага затягиваем в противоположную сторону. Такой узел используется хирургами для завязывания очень тонкой нити, чтобы успеть завязать второй полуузел, пока первый не начал расползаться.
— Так, а если второй полуузел тоже сделать двойным?
— Тогда это будет узел академический.
— Ничего себе, я всё это делала в детстве, но не думала, что все такие узлы имеют своё название и назначение.
— Да, уверен, что бы ты не накрутила, этому уже есть своё название. — улыбнулся я.
Дара улыбнулась в ответ.
— Знаешь, Артём, ты очень хорошо умеешь объяснять и показывать. Всё сразу кажется понятным, ты находишь нужные слова, образы, и говоришь как будто именно для меня, моим языком что ли, подстраиваешься. Мне кажется, что работа учителем в школе или преподавателем в университете как нельзя лучше тебе подходит.
— Не думал об этом, с трудом вижу себя преподавателем университета, я только второй курс пытаюсь окончить. Хоть и отличник, но преподавать не тянет, напротив, не люблю выходить к доске, что-то объяснять.
— Но у тебя очень хорошо получается, поверь мне. На твоём месте я начала бы развивать способности к публичной устной речи, к публичным выступлениям, обучилась бы ораторскому искусству или хотя бы просто разнообразила словарный запас, добилась гладкости речи.
— Как у тебя? — попытался я сделать комплимент.
— Ну… я не идеально говорю, но можешь брать пример. — девушка рассмеялась.
— Хорошо, не соблаговолит ли прекрасная барышня продемонстрировать усвоенный в теории материал на практике, а точнее пусть юная леди покажет, как она свяжет двойной рифовый узел на своей обуви.
Девушка рассмеялась ещё больше моей попытке пародировать её, затем успокоилась и принялась старательно продевать шнурок в петли кроссовка, завязала правильный бантик и вопросительно уставилась не меня.
— Прекрасно, теперь не развяжется. — констатировал я, и предложил перевязать узел на втором кроссовке. Дара согласилась с предложением, перевязала, и мы двинулись дальше.
Пройдя какое-то расстояние молча, она вдруг спросила:
— А какие есть способы шифровки?
Вопрос несколько озадачил меня.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил я.
— Вот узелковое письмо раньше использовалось как средство передачи информации древними инками, были специально обученные этому письму люди, а дай современному человеку такую ниточку с узелками, ничего ведь не поймёт. Следовательно, можно разработать свой язык, вязать на этом языке слова, складывать из них предложения, причем никто не догадается, что написано. Прочитает только тот, кто знает язык.
— Не совсем верно, трудно придумать логичный язык, который не поддавался бы расшифровке. Так или иначе, любой язык, который используется одним человеком, рано или поздно будет расшифрован другим. Можно, конечно, добавить в шифровку знание какого-нибудь кодового слова или кодовой последовательности, чтобы даже после того, как последовательность букв разгадана, слова нельзя было бы угадать, не зная, как эти буквы правильно сложить.
— Ну хорошо, а если наша цель — не скрыть переписку, а просто озадачить другого человека на время, чтобы он сразу не увидел смысла послания, но быстро разгадал бы его, как только понял бы, что перед ним шифр.
— Здесь есть множество способов. Скажем, в том же узелковом письме, ты можешь сопоставить каждой букве русского алфавита число от 1 до 33.
— Или 32. — перебила Дара.
— Можно и 32, хотя я всегда стараюсь использовать букву ё, не смотря на то, что число 32 куда более удобно для того же программирования, чем 33, это связано с особенностями архитектуры современных компьютеров, с ними проще работать, орудуя степенями двойки, а 32 будет двойкой в пятой степени, как ты видишь.
— Да, извини, что перебила.
— Итак, зная порядковый номер каждой буквы в алфавите, возьми, да и сплети узелки. Например, буква а — один шлаг. Буква к — 10. Правда, чтобы записать десять, нужно записать один и ноль, а как сделать ноль шлагов, не совсем ясно, но можно за ноль принять какой-то другой узел, восьмёрку, например. Тогда можно записать десять как простой узел плюс восьмёрка. А двадцать пять — узел в два шлага плюс узел в пять шлагов. Можно также за ноль принять простой узел, за единицу — узел с двумя шлагами, и так далее.
— Интересно. А другие способы?
— Да можно сколько угодно придумать. Например, пишешь текст, а в нём некоторые буквы делаешь другим начертанием или обводишь два-три раза, чтобы они, с одной стороны, в глаза не бросались, а с другой, чтобы со временем стало понятно, что эти буквы отличаются от обычных. Тут правда, нужно от руки делать, на компьютере такие вещи хорошо заметны. Так вот, кто-то получил письмо, прочитал его, но не заметил особенности написания некоторых букв. А человек внимательный, собрав эти необычные буквы друг за другом, вдруг обнаруживает, что они составляют другой текст, расставив в котором по правилам языка знаки препинания и пробелы, можно будет прочитать содержание скрытого послания. С тем, как расположен текст на листе бумаги, вообще можно много чего придумать, просто подключи воображение.
— Хорошо, я подумаю.
— Далее, на компьютере можно спрятать уйму информации. Вот, скажем, у тебя есть фотография в электронном виде. На ней ты на фоне, например, моря и синее безоблачное небо у тебя над головой. Но что это? Какие-то пиксели на изображении неба, и еле-еле заметные глазом, отличаются от синего цвета. Приблизив, ты начинаешь замечать несколько таких пикселей, идущих в определённом порядке и сменяющих свои цвета в определённой последовательности. Так, увидев сотню-другую таких случайных вкраплений, ты собираешь их вместе, и видишь скрытое послание.
— Здорово! Никогда бы не подумала. — удивленно воскликнула Дара.
— Да что там, вот представь, читаешь письмо, а в нём количество печатных символов в каждой строке имеет определённый смысл, разгадать который может только человек, обративший внимание на рваный характер письма у его правого поля, и догадавшийся о закономерности. А сколько ещё можно сочинить! Размеры передаваемых файлов и дата отправления электронного письма; случайные опечатки в тексте; последовательность запятых и точек в каждой строке письма может быть скрытой морзянкой, в которой один абзац будет одним словом, а конец абзаца — паузой между ними, пробелом то есть.
— Ого, ты и с таким сталкивался? — спросила девушка.
— Нет, я просто фантазирую, на самом деле я не специалист по криптографии, и вряд ли дам тебе стоящий совет из этой области.
— Да нет, Артём, ты ответил на мой вопрос, спасибо.
Девушка задумалась и пребывала в таком состоянии несколько минут, пока мы шли под мост и дальше, в сторону парка Культуры и Отдыха. Мы перебрасывались ещё какими-то фразами ни о чём, и, не дойдя до парка, куда направлялись, она сказала, что ей пора домой.
— Только не нужно меня провожать, я знаю, ты бы хотел. — предупредила Дара моё намерение.
— Как пожелаешь, Дара, спасибо за встречу. Я полагаю, что следующую должен назначить уже я? — спросил я в надежде, что встреча будет скорой.
— Да, но не раньше, чем через три дня, мой номер телефона теперь у тебя есть, звони, приглашай. Знаешь, я бы посоветовала задумываться над тем, что мы обсуждали, это поможет тебе понять то, чего ты не можешь сейчас разглядеть. — Дара загадочно улыбнулась и снова посмотрела на меня своим глубоким, проницательным и мудрым взглядом, словно постарев внутри лет на двадцать, оставаясь снаружи всё столь же прекрасной и юной.
Её голубые глаза смотрели на меня как на совсем ещё ребёнка, не понимающего многих жизненных проблем и ситуаций, разрешением которых мне только предстоит заняться. На юношу, который ещё думает, что у него всё впереди, который может прожигать свою жизнь, разбрасываясь бьющей из него энергией направо и налево, но не подозревающего о существовании совершенно другого мира, другого взгляда на жизнь, с позиций которого эта юношеская суета выглядит нелепо, глупо, наивно, одним словом, неразумно. Так мне казалось ровно секунду, по истечении которой Дара опустила глаза.
— Договорились. — тихо сказал я, повернулся, и пошёл.
— До встречи. — успела сказать снова ставшая юной девушка Дара.
Вернувшись домой, я размышлял о сказанном. Вспомнил, о чём мы говорили на протяжении более чем двух часов. В целом, это был разговор обо всём подряд: что приходило в голову, то и обсуждали. Были и весёлые шутки, и более менее серьезные темы, особенно когда речь немного зашла о беге. Я рассказал о важности систематического подхода в тренировках, о важности внутренней концентрации во время выполнения упражнений и о том, почему значительная часть людей тренируется совершенно неправильно.
Тема спорта плавно перетекла в обсуждение различных психологических практик, применяемых для развития самоконтроля. Дара в конце концов сказала, что при достаточно высоком уровне владения своей психикой ощущение уверенности в себе, спокойствия, устойчивости, надёжности и всего прочего начинают бить через край, притягивая других людей, и в некоторой степени даже подчиняя их своей воле. На какое-то недолгое время люди хотят тебе верить и идти за тобой, чувствуя твоё полное доминирование над их беззащитной психикой. С тобой им спокойнее и твоя сила в некоторой степени перетекает в них, давая им те же ощущения, только слабее. Если при этом специально не управлять привязавшимися к тебе людьми и не подогревать силу этого притяжения, то привязанность постепенно, но довольно быстро исчезает, где-то через одну-две недели. Это как лекарство, к которому быстро привыкаешь, и оно теряет силу, если подчинившийся тебе человек не разберётся, почему ему с тобой хорошо.
Эта небольшая часть разговора сильно отличалась от всего остального, что мы обсуждали. Я так даже и не успел спросить, чем занимается Дара, как будто бы чувствовал, что не следует переламывать сложившееся направление общения. Мои наивные вопросы о роде её деятельности смотрелись бы крайне глупо, а её, видимо, не интересовало, чем занимаюсь я. Честно говоря, мне очень хотелось ей об этом рассказать, удивить её, поразить своими интересами, но Дара, как нарочно, даже не намекала на возможность перейти к этой теме.
И что я должен из всего этого понять, чего я не увидел? Пока я вижу только то, что передо мной красивая и одновременно с тем умная девушка. При этом её красота исходит как бы изнутри и лишь отражается на внешности, а не наоборот, как у значительной части современных крашеных девчонок в коротких юбках, что пытаются только выглядеть красиво, пряча под косметикой и прочей внешней атрибутикой ту помойку, которая чуть менее чем полностью составляет их богатый внутренний мир.
А ещё я, кажется, начал влюбляться в Дару… Я понимал, что чувство влюблённости отличается своей скоротечностью и уже научился ему не доверять. Просто испытывал приятные эмоции, находясь рядом с ней. Нужно было подождать, прежде чем опрометчиво бросаться в объяснения.
Дара была другой. Все краски, эмоции, настроение, которые ей нужно выразить, она великолепно выражала на своём лице, своими жестами, интонацией, подобранными в речи словами и этим необычным и глубоким взглядом. Что это за взгляд такой… Она как будто делается старше и мудрее на секунду, но потом это наваждение проходит. А ещё последний раз в этом взгляде было что-то грустное — еле-еле уловимая нотка грусти. Мне показалось, что Дара специально разрешила мне уловить эту грусть — и тут же спрятала её обратно. Зачем?
Я и не догадывался тогда, что слова Дары о необходимости закончить одно дело, сказанные на Набережной, упоминание о силе психики и временной привязанности, её трудноуловимая грусть и встреча со мной — все это очень тесно связано одним замыслом, сюжет, глубину и сложность исполнения которого мне предстояло узнать относительно скоро.
Источник (мой блог)