Так хочет Рим. Охота на ведьм и святая инквизиция

Не менее 50 тысяч невиновных людей, по большей части женщин, были осуждены как ведьмы и колдуны. Охота на ведьм ныне ассоциируется с «темным Средневековьем», но представление о злобных колдуньях, помощницах дьявола, распространилось только в XV веке. Пик истерии пришелся на XVI-XVII века, на начало Нового времени. Смысл и практика преследований вызывали критику многих современников. Тем не менее гонения продолжались, поскольку приносили пользу и церкви, и светским феодалам.

Хронист Регино Прюмский, аббат монастыря Св. Мартина в Трире, в самом начале X века размышлял о распространенном поверье, будто женщины ночами летают за языческой богиней. Вот его суждение на этот счет: «Дух безбожников мнит, будто эти вещи происходят не в душе только, но и в теле». Сатана может заставить людей поверить, будто ночами они летают по воздуху. Ведовство таким образом признавалось дьявольским наваждением, и все, кто считал себя ведьмами либо верил в реальность колдовства, подлежали церковным наказаниям (самым строгим было изгнание с позором из прихода). Этот подход был изложен в «Епископском каноне» (около 900 года), вошедшем в состав высшего канонического права католической церкви в 1170 году. В ту эпоху люди довольно часто подозревали друг друга в колдовстве, однако церковь и мирские власти мало интересовало подобное суеверие. Ситуация стала меняться с конца XIII века. В 1326 году папа Иоанн XXII в булле «Super illius specula» впервые повелел инквизиции изобличать и судить ведьм как заключивших договор с дьяволом и отрекшихся от истинной веры. Подобные дознания и процессы зависели от местного феодала (он был верховным судьей на своих землях). Только в XV веке деликт ведовства был полностью разработан. Пункты обвинения: союз с дьяволом, наведение порчи, полет на метле и участие в шабаше ведьм. За исключением шабаша, каждое было в ходу не одно столетие. Новым стал их сплав в одно тяжкое преступление, истинность которого вызывала сомнения даже у священников. Еще в 1478 году испанская инквизиция заявляла, что полеты невозможны.

«Молот ведьм» и папская булла

Внутрицерковное противодействие заставило папу Иннокентия VIII издать в 1484 году знаменитую буллу о ведьмах «Summis desiderantes». В ней понтифик жаловался на ущерб, причиняемый «колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими <...> порочными и преступными деяниями», и сетовал, что некоторые земли и города отказываются преследовать ведьм. Папа назначил доминиканцев Генриха Инститориса и Якоба Шпренгера «инквизиторами еретической мерзости». В 1487 году они издали «Молот ведьм», который обрел статус своеобразного уголовного кодекса на ведовских процессах.

Теоретическая часть живописала угрозы ведовских бесчинств. Полет на метле считался реальным действием, обусловленным демонами. Инститорис признавал, что многие ведьмы слетаются на шабаш лишь в своих фантазиях, но указывал, что это не умаляет их преступления. По его словам, хотя в «Епископском каноне» полет по воздуху и именуется фантазией, неужели кто-то «будет столь глуп, что будет утверждать, что все колдовские действия и порчи существуют лишь в фантазии, тогда как всем ясно, что они воспринимаются чувствами?» В связь с дьяволом вступают преимущественно женщины, в силу их врожденной духовной и телесной слабости. Руководствуясь таким мнением, латинское слово «femina» (женщина) Инститорис производил от слов «fides» (вера) и «minus» (слишком мало).

Допрос с пристрастием

Вторая часть «Молота ведьм» представляла собой руководство по выбиванию «признаний». Жертве связывали за спиной руки и подвешивали за запястья. Это именовалось strappado, или дыба с подвешиванием. Иногда к ногам подвешивали груз. Инквизиторы рекомендовали применять «испанские сапоги», тиски для пальцев, пытку растягиванием, железные башмаки с гвоздями, ошейники с шипами, раскаленное железо, клещи и другие орудия пыток. К этому добавлялся целый перечень «испытаний ведьм». Так, в Аудеватере близ Утрехта подозреваемых ставили на так называемые «весы ведьм»: если женщина весила меньше, чем предположили инквизиторы, это считалось уликой ведовства.

В тисках инквизиции

На суде ведьм обвиняли в союзе с дьяволом, ночных полетах, участии в шабаше, поклонении сатане, сношениях с демонами-инкубами, а также наведении порчи, что вела к болезням, смерти детей, падежу скота, неурожаям, граду, изменам, импотенции и прочим бедам. Из процессуальных документов явствует, что отдельным подозреваемым удавалось выскользнуть из когтей инквизиции, но в большинстве случаев подозрение было равносильно смертному приговору. Обычно жертву пытали до тех пор, пока она не «признавалась» в союзе с дьяволом. Пытки продолжались, пока жертва не выдавала имена остальных участников шабаша. Так один процесс тянул за собой второй, третий и так далее. Если же «ведьме» приходило в голову отказаться от признания, она вновь подвергалась жестоким пыткам, пока не изобличала себя вновь. Люди, попавшие в лапы инквизиции, оказывались перед выбором: погибнуть на костре быстро или перед тем перенести бесконечные муки в подземельях.

«Творение глупцов»

Протестантский теолог Иоганн Матеус Мейфарт, противник охоты на ведьм, в 1635 году писал, что отдал бы состояние, лишь бы забыть увиденное в пыточных камерах. «Я видел, как они разбивают крепкое тело, разнимают члены, заставляют глаза выскакивать из орбит, отрывают стопы от голени, разрывают суставы и сухожилия, отделяют плечи от лопаток <...> Я видел, как палач бьет кнутом, сечет розгами, дробит тисками, растягивает грузом, колет гвоздями, обжигает серой, обливает кипящим маслом, палит факелом».

Мейфарт был не единственным критиком охоты на ведьм. Гуманист Ульрих Молитор еще в 1490 году назвал «Молот ведьм» «творением глупцов». Осуждали ведовскую истерию гуманисты Эразм Роттердамский и Виллибальд Пиркхеймер. Еще одним критиком был иезуит Фридрих фон Шпее, исповедовавший многочисленных жертв ведовских процессов. Он полагал, что обвинения в колдовстве по большей части — «бабьи сказки», и указывал, что «признания» выбиваются такими методами, против которых никто не устоит. Тем не менее преследования продолжались. Последний ведовской процесс в Священной Римской империи прошел в 1775 году в имперском аббатстве Кемптен, баварку Анну-Марию Швегелин признали виновной и приговорили к отсечению головы, но приговор в исполнение не привели.

Кто выиграл от преследования ведьм?

На первый взгляд, охота на ведьм вообще лишена смысла. Но привычное объяснение, будто преследования органически вытекали из средневековых народных верований, не соответствует действительности. Так почему же церковь преследовала так называемых «ведьм»? Инквизитор бы ответил: чтобы искоренить колдовство. Но не обстояло ли дело прямо наоборот? Не вызывала ли церковь всеми средствами веру в опасность колдовства и союз с дьяволом? Не прикладывала ли она все силы к тому, чтобы выявлять все новых «ведьм»?

Исторический контекст говорит в пользу такой трактовки. Деликт ведовства появился в эпоху «кризиса позднего Средневековья». Эпидемии, голод, войны несли людям неслыханные бедствия. Церковь, погрязшая в борьбе за власть, пребывала в глубоком кризисе, в Европе ширились пророческие движения и социальный протест, облеченный в религиозную форму. В такой обстановке папа нашел причину бед в кознях дьявола, о чем и объявил во всеуслышание: мол, не распустившееся духовенство и не разбойничье рыцарство было (хотя бы отчасти) виновато в отчаянном положении народа, а лишь сатана со своими подручными. Охота на ведьм расколола протестный потенциал недовольного населения. Вместо объединения люди из низших слоев стали подозревать друг друга, бросились изобличать и сводить счеты. Если накануне охоты на ведьм церковь была дискредитирована, теперь она вновь стала необходимой. Конечно, одних этих фактов недостаточно, чтобы составить теорию заговора: преследования ведьм представляли собой сложный феномен. Но очевидно, что церкви и светским правителям они были на руку.