9 июня 1775 года, Мюизон
Продолжение. начало здесь
- Как жаль, что с нами нет Тюрго, он бы объяснил им, что они бунтуют против лучшей жизни - пробормотал Месье, проверяя ручки дверей берлины.
- Вы торопитесь запереться, брат? - удивленно спросил его д’Артуа, открывая дверь.
- А вы нет? - озадаченно ответил вопросом на вопрос Месье, хоть это и было не в его правилах - не кажется ли вам, что здесь безопаснее? Шарло оглянулся вокруг, с таким удивленным видом, будто видел эту шикарную отделку впервые.
- Безопаснее? Здесь? Месье, вы нашу повозку видели снаружи? Она же кричит всем окрестностям, что в ней едут августейшие персоны. Здесь, злобные мятежники будут искать Вас в первую очередь.
После этих слов и дофин и Месье выскочили из экипажа, оглядываясь по сторонам. Их тут же плотным строем окружили гвардейцы. Привстав на ступеньку берлины, Людовик огляделся по сторонам - следовавшие с ним дворяне и придворные дамы с недоумением выглядывали из своих карет, кто-то, так же как и они вышел в надежде узнать причину остановки. Не обошлось и без скандалов. До Людовика донесся возмущенный голос герцога Де Ларошфуко.
Замешательство несколько затянулось, и у Людовика возникло стойкое желание отправиться в голову процессии и самому узнать что происходит. Однако сквозь ряды ряды королевского конвоя уже спешно протискивался высокий мужчина, с головой непокрытой париком, а его темные растрепанные волосы придавали ему несколько нелепый вид. Заметив его, дофин заметно просветлел лицом. Присутствие этого нескладного человека означало для Людовика решение всех бытовых проблем, и наличие ответов на все вопросы. Это был Жан-Батист. Камердинер дофина, приставленный к нему с рождения и ни разу его не подводивший. Это был человек острого ума и сметливости. Он знал все или почти все, обо всем и всех. Однако о его способностях знал только Людовик, да и тот время от времени диву давался от осведомленности своего камердинера не только о делах Версаля, но и о событиях в Королевстве. Для остальных жителей Версаля он был лишь чудаком, который будит короля поутру и обустраивает его быт.
- Вы в порядке Сир?
- Да, Жан-Батист. В чем там дело?
Камердинер неопределенно махнул рукой в сторону Мюизона.
- Я взял на себя смелость отправить трех шеволежеров узнать в чем причина остановки, Сир. Думаю, через несколько минут вы все узнаем - немного помявшись, он склонился к дофину и вполголоса добавил:
- Процессия с экипажем ее Высочества благополучно миновала Мюизон еще накануне.
Людовик с благодарностью взглянул на Жана-Батиста и молча кивнул.
- Между тем, для бунта, это как-то слишком затянуто - пробормотал Д’Артуа - на удивление нерешительные нам попались мятежники - он обернулся в поисках командира своей роты.
- Безьер! Направьте отряд вперед, посмотреть что там!
Дофин, заметил троих верховых, на всех порах несущихся к ним по полю и тронул брата за локоть.
- Нет необходимости Шарло, сейчас мы все узнаем.
Д’Артуа кивнул, и махнул рукой капитану, отменяя приказ. Вскоре одеяние всадников стало различимо, и дофин понял, что не ошибся, распознав красные мундиры шеволежеров. Остановившись на значительном расстоянии, один из них спешился и продолжил путь пешком. Жан-Батист пошел ему навстречу.
- Какое-то безобразие. Почему Де Ноай до сих пор не прислал никого с докладом? - устало вздохнул Месье.
Тем временем, процессия растянулась на дороге вдоль реки Вель на добрую сотню туазов (что составляет примерно двести метров, в представлении современного человека), и со стороны напоминала бродячий цирк. Маршал Филипп Де Ноай усмехнулся, заметив это сходство. Он стоял в окружении восторженной толпы горожан Мюизона, и ожидал мэра города. Люди были в прекрасном расположении духа, и в предвкушении визита короля. В руках их были цветы и ветви каких-то деревьев. Де Ноай не был искушен в ботанике, поэтому названия всей растительности, которой жители города собрались приветствовать своего монарха, остались для него загадкой.
Когда голова процессии увязла в толпе, офицеры предложили ему разогнать горожан силой, однако учитывая уровень недовольства простого народа в стране, послужившего причиной недавних бунтов, Филипп решил не усложнять ситуацию, и послал за мэром города, чтобы тот обеспечил процессии беспрепятственный проезд. На случай, если решить вопрос миром не удастся, он отправил посыльного к дофину, дабы получить от того приказ, на разгон толпы. Самостоятельно Де Ноай такого решения принимать не хотел. Стоя на подножке экипажа, уткнувшегося в гудящее людское море, он надеялся на помощь мэра и наблюдал, как с противоположной стороны, из Мюизона к нему пыталась пробиться карета с эскортом из восьми или шести драгун. Те тоже не горели желанием пробивать себе дорогу силой и пребывали в замешательстве.
- Ваше сиятельство, король будет недоволен промедлением… - склонившись к маршалу настолько, что почти коснулся его плеча париком, проговорил вполголоса один из его офицеров.
- Возможно, Жерар. Но еще одним восстанием он тоже был бы недоволен. Вы читали Цицерона?
- В кадетском корпусе колледжа Генриха Великого.
Де Ноай удивленно поднял бровь.
- Неплохое образование, у вас, бригадир Гемене. Так вот, Цицерон - “Об обязательствах”.
Офицер ненадолго наморщил лоб.
- Следует не только выбирать из зол наименьшее, но и извлекать из них самих то, что может в них быть хорошего?
Маршал кивнул.
- У вас к тому же отличная память.
Жерар поклонился.
- Благодарю Ваше сиятельство. Это едва ли не единственная из цитат этого произведения, которую нас заставляли заучивать наизусть.
Де Ноай усмехнулся.
- Скажите, Жерар, как вы попали в колледж? Должно быть у вас была весьма высокая протекция Вы ведь не дворянин?
- Увы и отнюдь, Ваше сиятельство, просто делал академические успехи - покачал головой молодой бригадир.
- Ну да, ну да - рассеянно пробормотал маршал - но вы не отчаивайтесь, двадцать лет службы, и дворянство шпаги у вас в кармане - он уже было полез обратно в экипаж, как вдруг заметил, что его офицер за чем-то с интересом наблюдает.
- Что вы там увидели, Жерар? Уж неужели мэр привел жандармов?
- О нет, Ваше сиятельство. Я заметил, что граф де Верженн из своей берлины машет нам руками. Маршал вытянул шею и начал вглядываться в застрявший среди толпы экипаж.
- Де Верженн? О чем это вы?
- Герб, Ваше сиятельство. Над крышей резьба по дереву в форме именного герба де Верженн - ответил Жерар, придерживая маршала за локоть, пока тот взбирался на лавку кучера, и вглядывался в жестикулирующего человека, на другой стороне дороги. Лицо его было не разглядеть из-за низко опущенной треуголкой с пышным плюмажем, но было бы странным, если бы в карете графа Де Верженна находился кто-то другой. Де Ноай помахал ему в ответ.
- Я вижу у вас и по геральдике были академические успехи - заметил он.
- В колледже была богатая библиотека, Ваше сиятельство.
Далее произошло нечто необычное. Шарль Гравье, граф Де Верженн, он же министр по иностранным делам, спустился с подножки кареты, и в сопровождении четырех спешившихся драгун начал протискиваться через толпу к карете маршала. На какое-то время он исчезал из вида в пестром людском потоке, но в целом, за его продвижением можно было наблюдать по трепещущему белому плюмажу.
- И что ему от нас нужно? - задумчиво сказал Де Ноай - ехал из Реймса, видимо навстречу дофину. Сейчас еще, чего доброго, попросит развернуть карету.
Жерар лишь пожал плечами, но этот его жест был не замечен маршалом.
- Мсье Де Ноай! - послышался сквозь гул толпы скрипучий голос - Мсье Де Ноай!
Маршал поморщился.
- Все таки он по мою душу. Мсье Гемене, встретьте нашего гостя!
Бригадир поклонился, и скорым шагом двинулся к оцеплению из гвардейских жандармов, оттеснивших народ на безопасное расстояние.
- Робер, Тома, встретьте дворянина при шпаге, в статском жюстикоре, и проведите его через толпу. С ним четверо драгун, они вам помогут. Атталь, Дюкре, займите их место в строю.
Пока солдаты работали прикладами, вызволяя Де Верженна из плотной людской массы, Жерар, сложив руки за спиной, неторопливым шагом обошел оцепление. Горожане не проявляли враждебности. Некоторые пели песни. Слышался смех. Царила атмосфера скорее праздника, чем напряженного ожидания. И уж в любом случае не это не было похоже на то чувство страшной неизвестности, подобно той, что он испытал чуть более месяца назад.
Тогда, в Версале он командовал своей бригадой, готовой открыть огонь по толпе, разгневанной взлетевшими на хлеб ценами. Они пришли ко дворцу, без оружия, но с самыми мрачными намерениями. Людовик тогда сам вышел к народу, и пообещал снизить цены, а так же принять меры по недопущению голода. Жерару тогда показалось, что речь его не возымеет никакого эффекта - уж больно сильна была злость исходившая от толпы. Неоднократно в адрес королевской семьи звучали оскорбления и проклятия. Слышны были призывы проучить аристократов и заставить их за все ответить. Однако, перейти к действиям никто не осмелился. Но пока народ не начал расходиться, в глазах своих солдат Жерар видел неподдельный страх. Он и сам тогда испытал его. Страх смерти или увечья, но еще сильнее был страх пролить кровь собственного народа.
От неприятных мыслей его отвлек окрик солдат, которые привели Де Верженна. Тот проверял, не срезал ли какой умелец в толпе его драгоценности, и поправлял сползший набок парик.
- Сир, ваш приказ исполнен!
Жерар кивнул.
- Благодарю Робер. Вернитесь в строй.
- Приветствую вас юноша - послышался надтреснутый скрипучий голос графа - прошу Вас сопроводить меня к маршалу Де Ноаю, мне нужна его помощь в деле государственной важности.