Шаман

Книга первая
Главая 1

Часть 14.
Вчера день мой впервые закончился в тот миг, как только солнце село за горизонт. Уснул, как грудной ребёнок у мамы на груди. Утреннюю зорьку я и раньше встречал на ногах, но сегодня почувствовал какой-то особенный прилив сил. С утра пошёл дождь, а потому дыхание полной грудью я делал под навесом, а зря. Дождь насыщен той же солнечной энергией, которую мы вместе с шаманом вдыхали. Сегодня по особенному тянуло в тайгу желание «распознать семью растений». Почему семью, а не семьи? Оказывается, каждый из живущих людей есть членом конкретной семьи среди флоры и фауны планеты. Важно лишь распознать их так же, как распознаём близких людей среди толпы…Я вышел на дождь. Дин зыркнул, как на сумасшедшего, а Лая радостно выбежала из дому. Вначале ходил кругами, всё углубляясь в лес, но дождь мешал сосредоточиться и потому первый блин оказался комом. Отвар из собранной шаманом травы «зашёл, как дети в школу». И мне страшно захотелось самому отыскать своё травяное семейство. Мой шаман появлялся всякий раз, как я заходил в тупик своих изысканий. Наша связь была телепатической, но пока только в одну сторону. Пока я не был волшебником, а только учился, мне важно было общение с мастером и Хромой в этот период наведывался часто.
Оказалось, что все деревья в лесу объединяются в общины и к этим общинам присоединяются определённые виды трав, приходят разные животные. Природа структурирована в общинах, как некогда и человеческое сообщество. В рамках общин есть иерархия и разделение по семьям. Семьи разделены по виду «деятельности». Всё это просто настроено, как часы и дано в пользование. И только от человека зависит, присоединяться ему к этой иерархии либо жить обособлено. Другими словами, до меня только здесь дошло, что человечество своими руками создаёт себе Ад, которого так опасается, не обращая внимание на цветущий вокруг него Рай. И вместо того, чтобы анализировать структуру Рая и присоединяться к нему в качестве его неотъемлемой части, человек анализирует Ад, созданный своими же руками, пытаясь его реформировать в более прогрессивный Ад. Браво! Вот, примерный ход моих мыслей, после дня общения с Природой.
Примерно, так проходили дни, недели, месяцы. Шаман заходил в течении полугода. В конце второго сезона у меня полностью прекратились приступы. Функционально я в разы стал сильнее себя предыдущего. Казалось, что могу обойти пешком весь Земной Шар. Своих питомцев начал понимать с полулая, а отношение к охоте поменялось кардинально. Умка меня чувствовала на расстоянии, т.е. она продолжала бегать по тайге впереди и вокруг меня и достаточно было мне подумать о команде, как Лая её выполняла. Я благодарил каждую душу за взятое у неё тело и брал ровно столько, сколько было необходимо нам с собаками и строго по договору с совхозом. Ни больше, ни меньше.
Собранные мною травы напоминали развешанное в доме для просушки бельё. Привычку здороваться с членами своей семьи в тайге выработал до автоматизма. Я вдруг ощутил, какие животные входят в мой семейный круг и радовался каждой нашей встрече с ними. Из-за этого к нам прибился одинокий волк, которого терпела не только Лая, но и, что удивительно, совсем взрослый и мощный Дин. Выяснилось, что Дина боятся все мишки в округе. На лай Умки они не реагируют, но достаточно ей подать сигнал Дину и он срывается от меня в сторону медведя, который почему-то ни разу не дождался его прихода. А тут «всего лишь» волчара. Он обходил нашу хижину стороной, но всё время крутился в радиусе досягаемости визуальной. Однажды даже заметил их вместе резвящихся. Это было что-то. Лая кинулась к волку, ревнуя Дина, но Дин кинулся Умке навстречу, загораживая волка. Вот была умора. Мы стали делиться с волком провиантом, оставляя мясо птицы там, где сами не охотимся. Я понимал, что рано или поздно самец уйдёт разыскивать свою самку. Так оно и вышло. С первым снегом след нашего серого простыл. Больше мы его не видели.
Как-то я в своей таёжной библиотеке обнаружил информацию о родственности языка селькупов и венгерского. Тут опять меня стали одолевать всяки-разны мысли. Видать и у меня стали проявляться телепатические задатки, так как я чётко ощутил момент прихода Хромого. Шаман впервые улыбался. Было заметно его удовлетворение учеником. В хижине он проверил подвязки трав и что-то про себя бормотал. Это действо напомнило мне сюжет фильма «Отец солдата», когда пожилой грузин в солдатской форме присел возле чудом сохранившейся после боя виноградной лозы и тихо разговаривал с ней, чередуя своё бормотание грузинской песней.
«Тот язык из твоих книжек не всегда использовал такие буквы. Когда-то наши предки пользовались одним алфавитом. Эти знания к тебе ещё вернутся» Я только хотел спросить, мол, когда? Как тут же услышал: «А разве это так важно? Ты нашёл себя… однако, знай, легко быть в гармонии посреди гармонии». После этих слов он вышел из хижины, а когда я последовал за ним, то его уже и след простыл. Вернувшись, я обнаружил на столе исписанный какими-то каракулями древний пергамент. Только через годы я узнал, что пергамент исписан был рунами.
К концу сезона последние слова шамана просто кричали мне на каждом шагу: «…легко быть в гармонии посреди гармонии». Ещё через месяц я уже сидел в вертушке по пути на Большую землю.
Какая разница, что там меня ожидает, но в чём я твёрдо был уверен, наука от шамана ещё непременно послужит человечеству, как и сослужила мне. Я вдруг понял, что мне важно и жизненно необходимо оставаться гармонией в различной среде. Смогу ли? Вот для ответа на этот вопрос я и покинул полюбившуюся мне землю селькупов…

Часть 15.
После принятого решения «вернуться» к людям, вспомнил о маме, о её малой родине. Внутри себя ощутил желание оставить свой след на её земле. Понятия не было, куда, к кому, зачем, для чего. После прилёта в Киев, ещё в киоске аэропорта купил карту Украины и с закрытыми глазами тыкнул в неё шариковой ручкой. Синяя точка оказалась на Хмельницкой области. Именно там в совсем небольшом селе Ивашковцы в многодетной семье родилась моя мама. Звали её Евдокия, Дуся. Первым делом проведал родственников, которых в последний раз видел на летних каникулах по окончании восьмилетки…
В то жаркое лето 1973 года мой друг Юрка Редей поступал в суворовское училище и я решил составить ему компанию. Уж больно красивыми были рассказы нашего воспитателя интерната, бывшего боевого капитана-разведчика Владимира Львовича Михайлова.
Мой друг был крепышом с детства, а я проходил комиссию в суворовское с медицинской книжкой, которая по объёму напоминала увесистый том сочинений В.И Ленина. Врач бегло полистал её, затем глянул на меня, спросил, как я закончил 8 классов. Узнав, что на отлично, посоветовал идти дальше учится. Мол, с таким врачебным послужным списком необходим строгий медицинский контроль, а не военная профессия.
До окончания лета был ещё целый месяц и вместо интерната я поехал к маминым братьям в село. Помогал родственникам собирать урожай, впервые поцеловал девочку, ну и пас коров. Однако мысль, что оказался «не пригодным» в училище, не давала мне покоя и сильно задевала мужское самолюбие. В сентябре я уже сидел в интернате новой школы соседнего городка, так как прежняя школа была лишь восьмилеткой. Новичка встретили хорошо только девчонки. Хилый, но отличник с длинными ресницами. Н-да, понять их было не легко уже тогда. Парни меня постоянно тестировали на «физику» и их тест я всякий раз проваливал. С этим необходимо было что-то делать. Как то роясь в ящиках музыкальной комнаты, куда заходил для игры на гитаре, я вместо нот неожиданно увидел там одинокую и потрёпанную брошюру о Севастопольском высшем военно-морском училище. Стало ясно, куда буду поступать. Со слов нашего воспитателя было понятно и то, что учиться на авиатора и морского офицера крайне нелегко. Но меня уже было не остановить. И я начал бегать. Вначале только на стадионе школы, затем вдоль главной сельской дороги, а также по горным тропам Карпат, которые плавно опускались к нашему посёлку. Вставал за час до подъёма. Бегал при любой погоде: в дождь, в мокрый снег и в снежную пургу. Проблема была лишь в прохудившейся спортивной одежде, которую нам выдавали только для занятий в зале. Про мои бега узнал учитель физкультуры и попросил директора интерната дополнительно выдать мне спортивный костюм. Его мне вручали на школьной линейке. К весне в среде мальчишек мой авторитет подрос. На школьных соревнованиях я занял второе место и был зачислен в сборную команду для участия в районных соревнованиях по бегу. Школу заканчивал в ранге победителя ряда видов лёгкой атлетики. Пробовал силы и в десятиборье. Проблемой оставалась только пухлая медицинская книжка. Так как мои походы в медсанчасть были частыми, в основном из-за голубоглазой медсестры с чёрной косой до пояса, то просьба полистать на досуге свою медицинскую историю не вызвала ни у кого ни малейшего подозрения. И как только увесистая история моих болезней оказалась у меня руках, я тотчас отправился с ней в горы. Сидя у костра и вырывая по листку своё хилое прошлое, я мысленно прощался и со своим детством…