Шаман

Книга первая
Глава 1

Часть 11

Если бы я в тот миг увидел слона, пьющего воду из нашей реки то, наверное, удивления моего было бы значительно меньше. Однако странности только начинались. Собаки вели себя спокойно. Это были селькупы. Ума не приложу, зачем они здесь. Подгребаю. Поздоровались. Пригласили к себе на стоянку, что раскинулась в метрах 100 от воды.
Я целый сезон брожу по лесу, а их стоянки не видел. На карте их тоже нет. Да и дыма от костров не ощущаю. Что за чертовщина! Ну да приглашение принял, надо идти. Провели к чуму старшего. Рука при рукопожатии оказалась очень крепкой, а возрастом их главный был эдак лет под шестьдесят. Сидя в чуме осмотрелся и понял, почему дым рассеивается. Селькупы из-за периодических налётов на их стоянки то за детьми, а то за рыбой и пушниной в обмен на водку, придумали целую систему конспирации. Их буржуйки напоминали мини русскую печь, так как одна сторона буржуйки была засыпана землёй, в которой был уложен дымоход, как при сооружении коптильни и дым через систему рассеивания в земле больше напоминал дымку. Из-за этой конструкции их чумы походили на чум в кузове какого-нибудь «студебекера». Но внутри было сухо, тепло и уютно. Ничего не произнося, меня усадили к рыбной трапезе, после которой я услышал первую речь. Говорил главный. Смысл сказанного заключалась в том, что весь сезон я был, как бы под «прицелом» их охотников. По их мнению, проявлял себя скромно, умело и спокойно. Но больше всего их удивила моя лодка-каноэ. Такой быстрой лодки видеть им ещё не доводилось. А увидев на берегу, были поражены её лёгким весом. Предложение заключалось в бартере. Я им каноэ, так как они знали о наличии у меня ещё и байдарки, а взамен могу забирать в свой чум двух женщин. Девушки больше походили на подростков и стояли тут же. При взгляде на них они дружно закивали, не произнося ни слова. Н-да, было над чем подумать. Мне вдруг стало интересно, а что местные предлагали Яну и предлагали ли вообще. Ну да ладно. Надо бы что-то вразумительное ответить. Моё советское воспитание мне подсказывало, что девушек на каноэ обменивать не хорошо. Не капиталисты же мы какие- то. А что, если я встречно предложу им посоревноваться с их охотниками в удальстве. Ну скажем, кто из их охотников оседлает каноэ и пройдёт на нём до следующего поворота реки и обратно, тот и получит лодку в подарок. Почему-то моё предложение вызвало среди селькупов, а по кругу сидело человек пять-шесть, в том числе и их шаман-врачеватель, неудержимый смех. Не смеялся только шаман. Слово опять взял старый крепыш. «Мы ходим в лодках с детства и потому для нас твоё предложение радость. Приходи с лодкой через десять дней» - заключил он и поднялся.
Честно говоря, мне каноэ и самому нравилось, да и привык я к нему. Ходить в байдарке по мелким речушкам из-за хлипкого руля было неудобно. Да и груза в каноэ помещается намного больше. Но слово не воробей…

Часть 12.
В назначенный день мы с Умкой и Дином налегке да пораньше, пока комарьё ещё не проснулось, вышли гуськом в назначенный квадрат. Гуськом, так как к корме каноэ я привязал и байдарку. Чем чёрт не шутит, когда не спит. А вдруг кто-то оседлает, а возвращаться пешком не хотелось. На этот раз нас снова удивили. На берегу полыхал большой, я бы сказал, пионерский костёр и все селькупы стояли вокруг него в национальных костюмах. Завидев нашу дружную компанию, а Ума на этот раз подала голос, народная толпа двинулась в нашу сторону, при этом улыбаясь и гомоня что-то на своём языке. Меня также пригласили к старшему. Мы снова молча ели рыбу с зеленью, а затем вышли к народу. Старший попросил повторить условия соревнований. Я подошёл к каноэ, поставил её на воду, привычно поставил правое колено на «подушку», вторую ногу стопой выставил к носу и отчалил, гребя к изгибу реки. Там развернулся и сделал тот же путь обратно к берегу. Сообщил собравшимся, кто повторит этот путь, тот получит моё каноэ в подарок. Ответом был одобрительный гомон собравшейся толпы. На берегу выстроилось до тридцати мужчин разного возраста. Были и представители соседних стоянок, готовых показать своё удальство. Первый пошёл. Однако не далеко. Как только селькуп стал коленкой в лодку и оттолкнулся веслом от берега, как тут же его тело столбиком хлюпнулось в воду в обратном от берега направлении. Смех стоял минут десять. Второй проделал тоже самое, как под копирку. Смех прекратился где-то на восьмом охотнике. Все поглядывали на старшего. Тот стоял белый, как мел и становился похожим на памятник самому себе. Пока он дулся в воду хлюпнулось ещё двое. Этот цирк пришлось останавливать. Я попросил у старшего разрешения напомнить условие, так как считаю, что меня селькупы слушали не внимательно. «Памятник» разрешил. «Основным условием было проделать на каноэ тот же путь, а не также пройти в каноэ, как делаю это я. Я мастер спорта, а поэтому долгие годы тренировался в таком каноэ и по соревновательной технике. Вам же надо садиться так, как вы это делаете на своих лодках и грести привычными вёслами». Мои слова оздоровили цвет лица деда и толпа явно повеселела. Следующий охотник сел в каноэ, подогнув под себя обе ноги. Ему дали весло-древко и он отчалил. Держался уверенно и лодка стала набирать завидную скорость. Теперь настала очередь поволноваться всех остальных. Не было ликования за товарища, а значит они не против, чтобы их соплеменник непременно кувыркнулся. Но на этот раз чуда не случилось. Это была победа. Все опять посмотрели на старшего. Там стоял оживший человек. Он радостно вскинул руки вверх и неожиданно громко прокричал боевой клич охотников. Тут же последовал радостный крик дюжины мужчин. Было заметно, что «мокрая» десятка радовалась не так громко. После старшего наступила и моя очередь поздравлять победителя. Я вручил ему лопату от каноэ на память о «великой» победе. Что в ней проку без лодки, которую победитель так не выпускал из рук. Наверное, не совсем доверял своим коллегам по цеху. На этом можно было заканчивать праздник и я подошёл к старику, чтобы попрощаться. Он меня поблагодарил, но ещё раз переспросил, мол не передумал ли я поставить к себе на довольствие двух прекрасных особ. Хитро улыбаясь он протянул для прощания свою широкую и не по-стариковски крепкую ладонь. Затем подошёл их шаман. «У тебя больная кровь, но доброе сердце, поэтому хочу тебе помочь. Как решишь?». Почему-то опять вспомнился слон у воды…

Часть 13.
После общения с врачевателем, я крайне удивлённым покидал их стоянку… С Яном мы условились, если меня до августа не будет, то запасы на новый сезон он заготовит и на мой счёт. Снаряжение ремонта пока не требовало, а потому было достаточно пополнить провиант, взять квадратные батарейки, спички и всякое такое. Шаман появился в проёме дверей нашей избы совсем неожиданно. Лая почему-то виляла хвостом, а Дин молча уставился на меня. И это при виде совершенно постороннего человека. После минутного замешательства, я поздоровался и пригласил его в дом. Звали шамана Хромой, хотя при его ходьбе ничего особенного я не заметил. Даже не присев, Хромой опять удивил меня своим: «Хорошо, что не вернулся в посёлок. Силы тебе ещё понадобятся». Он действительно читал мои мысли. Затем по-военному развернулся и приглашая взглядом следовать за ним, покинул избу. Мы стояли лицом к реке, утреннее солнце только начинало свой путь на небосклоне. Вдруг шаман начал глубоко вдыхать и выдыхать свежий воздух, глядя в сторону солнца. В какой-то миг мне показалось, что он втягивает с воздухом и тёплые лучи светила. Инстинктивно я начал повторять движение за ним. Через несколько минут я вдруг ясно ощутил, что вокруг нас аналогичным образом дышало всё и вся: река, лес, птицы, даже мои собаки… «Дышать со всеми и есть жить единым целым. Человек называет это гармонией. Это равновесие того что есть, с тем, чего… ещё нет». Затем умолк надолго. Далее, он обошёл наш дом, присев возле кедра. Нагнулся у небольшого кустарника. Так продолжалось минут 20. В хижину Хромой вернулся с пучком трав, поставил на буржуйку чайник с водой, подкинул хворост, а находку разложил на столе. «Что мы видим?». Я было попытался вспомнить названия растений, однако он тут же продолжил: «Это одна семья». С этого момента я старался улавливать каждое его слово. «В лесу у каждой семьи есть своё предназначение. Одни растут для корма, другие для лечения, третьи для любования. Подобно людям. Люди редко об этом задумываются. Съесть можно и траву для любования, как медицинскую вату, только пользы мало… Вот эта семья трав родственна тебе. Встречай, здоровайся, благодари. Навар из них пьёшь вместо своего чифира... А теперь будь здоров». И вышел. Потом снаружи дома вместо прощания добавил: «Всё вокруг ложится с солнцем и просыпается с ним». Я долго смотрел шаману в след, как он спускался к берегу и садился в свою «долблёнку» и только, когда его лодка скрылась за поворотом реки, повторил сказанное им в голос: «Всё вокруг ложится с солнцем и просыпается с ним»…