Интервью Индиры Гузеевой для подкаста «Мои 90-е»

Всем привет! Это подкаст «Мои 90-е» с Мариной Гурьевой. Сегодня у нас в гостях Индира Гузеева, которая с 4 лет проводила уроки политинформации для деда и его приятелей, зачитывая газету «Правда». А в 18 с улицы попала в телерадиокомпанию одной из первых, независимых, которые тогда стали появляться. Начала с музыкальных передач, а после стала заниматься новостями. Вспоминает о том, как они двадцатилетние не просто хотели, но и меняли жизни людей к лучшему.

Вспомните, пожалуйста, Ваш конец 80-х: где вы? что? сколько вам лет? чем вы занимаетесь? чем интересуетесь?

— В конце 80-х я заканчивала школу, это как раз начинался такой переломный момент в стране экономический. Дело в том, что я старшая дочь в семье, здесь воспитаны все в труде и конец 80-х для меня это вязание, я очень хорошо помню как я вязала на машинке, мы вязали кофты красивые там, всякие кардиганы и так далее.

Эти изделия вы продавали получается?

— Конечно, мы продавали, причем у меня мама как модельер придумывала какие-то определенные модели очень удачные красивых вещей и, более того я скажу, были такие ушлые перепродавцы, которые пришивали туда этикетки и продавали их как импортные вещи, потому что это был не совсем ручной труд, а это было отвязано на машинке, было очень круто сделано, и не отличить от фабричной вещи. Люди писали нам письма со всей территории бывшего СССР и они покупали, заказывали, писали нам размеры и так далее.

А как они узнавали в первую очередь о том, что вы этим занимаетесь?

— Это происходило через систему санаторно-курортного лечения, потому что Советский союз сюда приезжал, здесь у нас же есть козьий рынок, рынок сувениров национальных, сюда они приезжали, заводили контакты с местным населением, а там уже цыганская почта, то есть все это делалось через письма. Еще была такая фишка, я очень хорошо это помню: письма иллюстрировались работниками почты и мы их выкупали, покупали письма, в которых содержались заказы. Это я тоже помню очень хорошо, там была такая подпольная торговля письмами.

Хорошо. Начинались 90-е, есть ощущение изменений? И как это собственно проживается время?

— Есть ощущение изменений, потому что мой папа, который работал в школе в тот момент почему-то он оказался без работы, закрылись вот эти мамины поездки связанными изделиями ездила по территории советского союза и экономически нам в тот момент стало очень сложно, очень хорошее драматическое воспоминание яркое, я вспоминаю, что мы даже продали ваучеры, которые тогда у нас были, возникла какая-то острая необходимость, но потом правда мамина интуиция сработала и мы что-то получали какие-то товары из Турции, что-то мы перепродавали, вот как-то выжили в те два года, когда произошел развал союза. Это были мой 10-11 класс.

Насколько это обсуждалось в школе вообще то, что происходит, в параллели, другой реальности?

— В школе это обсуждалось очень сильно. Уроки политинформации и так далее, они в свое время сделали свое дело. У меня еще была такая штука, я рано научилась читать. В четыре года я себя помню очень хорошо, стоящая с открытой газетой «Правда», читающая вот этот мелкий шрифт своему дедушке и тем другим дедушкам, которые были его соседями в селе, то есть такую политинформацию я им передаю, а дедушка получал не просто ни с чем не сравнимое удовольствие от того, что его маленькая внучка стоит и читает эту огромную газету.

…

В Москву меня папа не отпустил. Папа у меня очень строгий, воспитывал нас по всем национальным канонам. Первый курс университета с его общегуманитарный, он чуть-чуть не соответствовал моим ожиданиям о вузе, вот прямо очень не соответствовал, если честно сказать. На втором курсе я уже стала уходить в сторону телевидения. У нас появился первый негосударственный дециметровый канал на короткой волне он вещал.

Это какой был год?

— Это был 94-95-й год. Причем они транслировали, как правило пиратские кино, была поздравительная, конечно же, программа, ежевечерняя блондинка зачитывала поздравления, какие-то клипы. За вечер клип Николаева «Поздравляю» мог прозвучать раз 15. Эта передача она пользовалась страшной популярностью, люди переплачивали трижды, четырежды, потому что в то время с телевидения местного был только ГТРК.

…

Однажды случилась такая очень забавная вещь: мы с моей приятельницей шли по улице Кулиева, гуляли между университетскими парами или что-то в этом роде, и вдруг попадаем в опрос на этом новом канале. Опрос был такой что это такое, а как вы думаете, если бы в Нальчике проходил бы съезд большой восьмерки.А мы же там подкованные, что-то наумничали, я прихожу домой, я понимаю что семерка никакая не восьмерка, а вопрос звучал про восьмерку, то есть подвох был в этом. Утром следующего дня я бегу в офис телекомпании просто с просьбой не выдавать это наше глупое интервью в эфир и что вы думаете? Я остаюсь там работать. Я увидела эту атмосферу и мне захотелось там остаться. Тогда же HBO шел некий сериал про BBC, про какую-то западную компанию, в которой снимали новости оперативно с вертолета, с погонями, интриги между журналистами и так далее. Я увидела какую-то небольшую каличку вот тут мне показалось, что именно та самая динамика и та самая атмосфера в этом офисе есть. Я напросилась к ним на работу.

Это так и выглядело: я хочу у вас работать?

— Да. И что самое любопытное, руководителю телекомпании было 27 лет, а бородатый, такой упитанный парень, но для меня восемнадцатилетней, он оказался примерно такой разрыв, как сорокалетний Александр Юрьевич. Он невероятно талантливый человек. Он из той категории лиц, прикоснувшись к которому, любой человек просто интеллектуально богатеет, раскрывается сознание. Я пришла и сказала: «Вы знаете, я смогла бы делать вот это, у вас нет на телеканале молодежной телепрограммы музыкальной». Мне сказали приходи, делай.

…

У нас не было интернета. 95-й год. Где мне было брать музыкальный материал? Это было очень сложно. То есть я перелопачивала, находила какие то журналы. То есть у брата, конечно, изъяла все что можно было изъять, для того чтобы выпустить свои первые две передачи их, чтобы получилось. Ко мне стали писать и приходить люди, на тот момент в середине 90-х это были 35-летние где-то, но уже руководители. Они начали мне приносить кассеты с хорошими концертами. Я находила информацию и иллюстрировала. Потом была такая история. Был у нас какой-то парень, который еще в советское время он заканчивал видимо физмат, там радиотехнику, что-то в этом роде, у него были спутниковые всякие устройства, он принимал сигналы западных телеканалов, и он мне свежие концерты скачивал. Но проблема была в том, что котировки местных сигналов у нас была sICAM-1, а западные вещали в PAL, возможно наоборот, я не очень сильно технически, это означает то, что когда ты скачал оттуда видеоматериал, здесь, чтобы его выдать, чтобы он не был черно-белый или чтобы он не трещал как снег и так далее, его нужно еще декодировать. В общем мы занимались этой декодировкой и так далее, но люди обожали мою передачу.

…

Потом в моей жизни появилась появились новости и это было тоже классно. Мы все показывали так как мы видели, а видели мы глазами своих максималистских 18-19-летних убеждений, то есть мы совершенно четко всегда занимали позицию там, конечно, но не государственную. Например, была такая история: у нас объявили: помню, чернобыльцы голодовку. Конечно, мы за чернобыльцев встали не разбираясь очень сильно глубоко в этом вопросе. Там была какая-то дележка помещений. Оказалось все совсем не так. Оказалось, что у чернобыльцев иерархия городское отделение, республиканское отделение, оказывается дележка была между самими чернобыльцами. Но, что самое интересное, тогда у нас был президентом Валерий Мухамедович Коков — очень харизматичная личность, невероятная. Хотя мы всех раздражали страшно. Валерия Мухамедовича мы не раздражали, он с таким живым интересом к нам относился, он никогда не отказывал нам в интервью, никогда не боялся. Он с честью всегда выходил из любых затруднительных, как нам казалось, ситуаций, в которые мы ему ставили, потому что мудрейший, действительно был человек, очень интересный, ему было любопытно. Он нас рассматривал прямо как экспериментальный, потому что мы трясли всех министров.

Представь, влетаем мы в кабинет министра экономики, трясем какими-то там журналом «Коммерсантъ», в котором есть какой-то рейтинг, в котором мы там далеко не на первом месте. Как это вот вы объясните. Ну, мне 18 лет, я на инязе учусь. Хорошо ему хватало мудрости сказать: « Индир, давай садись я тебе сейчас расскажу что это за рейтинг, для чего он, почему в нем в первых пяти строках, а ты потом уже сделаешь такой материал как считаешь нужным».

И он сажал меня, минут 40 он тратил на то, чтобы рассказать какие вообще бывают рейтинги, для чего конкретно этот рейтинг, почему он именно в этом журнале и так далее. Благодаря ежедневным встречам с такими людьми, конечно, у меня мировоззрение менялось. То есть я, конечно, очень быстро, семимильными шагами познавала из жизни именно благодаря людям, которые не боялись посадить и вступить со мной в какой-то диалог.

…

А насколько новости были популярны?

— Бешено популярны. Первые два месяца мы не могли мне найти соведущего. В эфире безвылазно сидела я. Я была звездой эфира просто. Мне писали письма не меньше чем Хрюше и Степаше. Люди писали, люди признавались в любви, люди писали о том, что мой сын не засыпает, пока вы не скажете, что там всего хорошего, желаем вам, ждем хороших новостей завтра и так далее. Когда мне наконец-то завели со ведущего — я страшно ревновала. Я издевалась над ним всячески. При потом пришлось выйти замуж за этого человека. Мы были действительно очень популярны, мы были силой, с нами хотели разговаривать. Как говорила одна моя знакомая — «не написать дороже, чем написать». И люди поняли, что если мы вечером скажем, вот такой то человек отказался прокомментировать, то это гораздо хуже, потому что к этому с большим вниманием относился тогдашний глава. Смирился с нами как с явлением, сумел воспользоваться нами как инструментом для работы с правительством с населением и так далее.

…

Такие телекомпании и тогда появились во всех республиках. Мы даже тогда создали ассоциацию телекомпаний северо-кавказского юга России и тогда мы всех объединяли, мы тусилили, мы делились новостями, мы ездили друг к другу. Но на самом деле несмотря на то, что экономическая ситуация везде была примерно одинаковая, ментальная особенность, они все равно, хотя казалось бы, 100 километров отсюда Северная Осетия, а тут Ставропольский край, все равно были своеобразные, но люди, какие были яркие люди, руководители телекомпании, если бы вы знали, там Эльбрус Селикаев, говорить мужчина, вообще там был Генов Гена — рыжий роскошный бородатый татарин в канареечном фиолетовом пиджаке, роскошная армянка, такая вот прямо типичная армянская жена его, они руководили местной телекомпанией пассионарные были везде руководителями телекомпании, которая действительно не только надеялись менять мир, но они его меняли вокруг себя. Люди тогда, они же писали нам с жалобами, мы выезжали на место оперативно, показывали что происходит и помогали им решать их проблемы.

Это действительно была история про обратную связь, при том качественную по отношению к органам власти самоуправления.

— Да, да. Тогда и министры какие-то были у нас молодые и всем было интересно, всем было интересно на самом деле. Не было таких замшелых старцев, которые бы нам прямо поставили бы палки в колеса и мешали работать. По большому счету таких неудобных людей как мы можно было, в принципе, прикрыть за 5 секунд, но нас не подвергали каким-то таким репрессиям. Мы процветали.

…

Мы зарабатывали очень много денег на рекламе. Мы научились вообще первые делать рекламу. Я вспоминаю, был такой персонаж Толик Мамбетов, достаточно известный здесь артист театра и кино, он снимался даже в российских сериалах. У него была очень необычная внешность, ни единого волоска ни на лице, ни на голове, очень страшные надбровные дуги, очень страшный нос, страшные губы, но при этом очень тонкой душевной организации человек. Один из самых первых рекламных роликов, который у нас появился был сделан для первого вообще супермаркета в том виде, который мы сейчас видим. Первый супермаркет, где есть маленькие красивые сыры, вдруг какие-то баночки с джемом там, какие-то солями. И мы делаем для них какой-то ролик такой интересный. В этом ролике этот Толик Мамедов страшный страшно разрывает курицу зубами. Вы не представляете, у нас было столько отзывов на эту рекламу, как нас ругали, как нас ругали.

…

Какие у нас были средства связи? Телефон, да. Но у меня был пейджер, у меня был пейджер, у всех наших работников был пейджер. Тогда появилась первая компания, которая оказывала, астра телеком, по моему называлась, вот у нас были пейджер motorola до сих пор у меня лежит дома как такой предмет из прошлого исторический. У нас был спутниковый телефон, у нашего руководителя: такая большая трубка с натяжной антенной, а к нему такой чемодан с батареями.

…

Бизнес, как я понимаю, был успешным, соответственно вы расширяли вы развивались.

— Да, у нас появилась газета собственная, которую мы выпускали на собственные деньги и мы тогда использовали всякие фишки для того чтобы привлекать подписчиков. Причем мы там и хулиганские стихи публиковали вместе с аналитикой серьезной, это была еженедельная новостная газета, в которой было все. Наши предприниматели тогда впервые стали выезжать на сафари в Кению и они нам записали оттуда. Представляете они заморочились в 95-м году, взяли с собой видеокамеру, эту маленькую домашнюю, заморочились взять этого кенийца в бусах в набедренной повязке, дать ему в руки нашу газету, и он выучил эту фразу: «Я цициаю «Новый вариант»». Это было классно, это был убойный ролик.Когда они привезли нам это, и люди это видели, боже, газета из Нальчика в Кении в руках, боже мой, это было интересно. Нас любили. Каждый предприниматель более или менее успешный, и вообще любой, любая личность более или менее успешная, считали своим долгом прийти облагодетельствовать нас как молодежь каким-то образом, пообщаться с нами, им было интересно вот эта вот наша творческая, они считали нас людьми не от мира сего.

…

А как бизнес вообще развивался в то время в Кабардино-Балкарии?

— Как везде, бизнес из-за того, что тогда не было сильно за регулированные процессы, все потому что налоговая база не была какая-то совершена, там экономической регуляции не было какой-то совершенной. Правда развивалась все во что руку не приложи. Я вспоминаю бизнес своего шефа тогдашнего, у нас, ну вы знаете, регион у нас алкогольный, в определенных селах вообще, там они делали водку, спирт из всего, уже умели, потому что у них там и пшеница, и кукуруза и так далее и разливали водку. Он увидел, что они разливают ее в ванной из шланга. Он понимает, что у людей деньги есть, а нету оборудования. И он стал завозить им оборудование, например разливочно-укупорочная, и классно в этом преуспел. Он его нашел в Турции, привозил сюда. Мне кажется, тогда к чему не приложись — все работало. Все приносило какие-то деньги.

И чувствовалось что благосостояние увеличивается?

— Да. И это продолжалось до середины 2000, где-то до 2005-2007 года. Вообще вот такой был взлет. Мой личный бизнес, я его начала в 2001 году, это был рекламный бизнес, не имея даже собственной производственной базы я все размещала на сторонних активах.

…

Вторая половина 90-х, если вы общественно политическое издание или телекомпании, то соответственно вы интересовались и обществом и политикой. Политика в те годы она была интерактивной, я так скажу, насколько насколько вы пытались или сохраняли независимость в освещении тех событий которые происходили?

— Выбор чью сторону поддерживать он всегда оставался за нами. У нас даже не было давления редакционной политики. Мы были настоящими журналистами. Мы анализировали, мы не блогеры, то что видим то поем, мы анализировали каждую ситуацию глубоко как минимум из трех разных противоположных источников. Мы брали, наверное, пример с НТВ. Я смотрела все их сюжеты, потому что тогда лучше чем они никто новости не делал. Смотрела все их сюжеты, смотрела как они делают раскадровки, сколько они используют общих планов, сколько говорящей головы. Сколько закадрового текста и так далее. Но у нас, слава богу, не было такого политического заказа, то есть мы делали действительно народные новости.

…

А что волновало людей?

— Очень большое внимание криминал привлекал к себе. 90-е это вообще время криминала, потому что тогда у нас была в начале 90-х амнистия большая.

Освободили заключенных?

— Да. И это очень сильно повлияло вообще на жизнь местного населения, вплоть до того, что очень много жаргонизмов проникло воровских оттуда, понятийных моментов, то есть люди стали в 90-х разговаривали по понятиям очень сильно. У нас была тогда интереснейший персонаж, работала в нашей телекомпании Марина Григорьева. Она специализировалась исключительно на криминале.

Она ездила в суды, она ездила на всякие милицейские рейды и так далее. Но она была в теме, она хорошо находила общий язык с милицией, с операми, с саперами, с бандитами, то есть с ней считались все, ей давали информацию все. Она участвовала в открытии, например, там притона сутинеров, и оттуда выходили девушки, как сейчас помню эту картинку: выходят девушки все как одна одеты как одна в длинный кожаный плащ с капюшоном. Она делала сюжет из зала суда, где вдруг внезапно осужденные, которые сидели в клетке, достали лезвия и начали резать себя тут же.

…

А соседняя война, она как освещалась?

— Очень осторожно, дело в том, что соседи тогда проживали у нас. Они же переехали, их перевезли к нам, мирное население. Вы знаете, вы смотрели фильм «Теcнота» Кантемира Балагова? И вот там был такой момент, когда кассеты эти со зверствами, и той и другой стороны, находят они и смотрят, а на самом деле вот эти кассеты подбрасывали нам тоже. К нам на телевидение подбрасывали видеокассеты для того, чтобы думали что мы будем их транслировать в эфир в каком-то виде, чтобы рассказывать. Конечно, мы этого не делали, потому что это было страшно. Мы бережно относились к этой теме.

Много было чеченцев было здесь?

— Конечно, их было много. Они здесь очень хорошо интегрировались в общество. Причем разница менталитета тоже такая: у них не принято, например, за руку здороваться с девушкой, нельзя вообще чужую девушку, чужую женщину трогать руками ни в коем случае, а у нас здесь тогда взаимоотношения были попроще, то есть мы здоровались за руку с ребятами, а они так стеснялись. Помню это хорошо.

…

Сколько вы отработали там?

— В этой телекомпании я отработала до 99-го года, в 99-м году телекомпания стала уже испытывать какие-то сложности. Шеф переехал в Москву, нашел там себе новые возможности, а его бывшие компаньоны поделили компанию, уже по другому пути, мне уже было с ними неинтересно работать. Они уже стали больше стараться коммерциализация по своему собственному, то есть у них не было такого энтузиазма именно развивать гражданское общество. То есть у нас основная цель была, у моего первого шефа, ему было интересно менять сознание людей, и мы его меняли в сторону демократии, в сторону гласности и так далее. Мы участвовали во всех выборах, кстати говоря, и шеф мой тоже баллотировался, и мы использовали свой собственный телеканал. Это было крайне интересно, по моему 96-й год. Мы сидели на избирательных участках, работали с избирателями.

А шеф баллотировался в депутаты?

— В городской совет депутатов и прошел. У них было объединение молодых предпринимателей. Он был молод, ему было 27 лет всего. И были такие как он тоже пассионарии, которые впоследствии создали очень крупные бизнесы.

И они часть времени тратили на продвижение общественных интересов в городской думе?

— Да. Уникальные люди, которые просто позволили, наверное, Нальчику сделать определенный рывок в развитии социума.

…

А что случилось в конце 90-х?

— В конце 90 х стала меняться как такая коньюктура. Я тоже, кстати, в 99-м году ушла в политику. Я работала в предвыборном штабе. Тогдашний «Наш Дом — Россия». У меня было три кандидата в депутаты, мы классно отрабатывали, у меня штаб был лучший по России. У меня тогда «Наш Дом — Россия» баллотировались по федеральному, в федеральную госдума, наша действующая председатель парламента, наш нынешний сенатор от КБР, в то время был в НДР, и водочник, один очень успешный дядька, очень умный, у него был большой завод. У нас был штаб человек пятнадцать. Мы ежедневно ездили на встречи с избирателями, ежедневно в разные районы, и действительно люди собирались. Не всегда проходил эти встречи в те годы гладко.

А на сколько серьезно к тому, что они делают и на сколько важно было быть избранным, в смысле, что это была не симуляция, а это был реальный процесс?

— Очень важно было. Я в принципе, наверное, знаете как, тут нельзя прослыть. У нас тут населения даже 800 тысяч нет, все вместе и поэтому тут каждый человек он на виду. Но люди выкладывались по полной, потому что ну нельзя прийти к избирателю на предвыборную встречу, понимаешь что тебе будут задавать какие-то вопросы и ты там будешь сидеть и не будешь понимать зачем ты туда идешь, чем ты ему поможешь, когда ты туда придешь. Это действительно было так, то есть люди, с которыми мне довелось работать — это были знающие люди.

...

Для вас с 90-е когда закончились?

— В 99 м я вышла замуж. Я тогда очень сильно погрузилась в семью, потом я родила сразу ребенка, и потом уже в 2001, тогда я открыла свой первый бизнес. То есть мне даже денег не было никаких особых на его открытие, на какие то несчастные единовременное какое-то детское пособие было 8 000 рублей. Вот эти 8 000 рублей я офис сняла, все. Офис, кстати, сняла мне было пять месяцев моей дочке, а она у меня висела на груди в кенгурятнике ,значит, прихожу офис чистенький и стоит такой грязный стол, который от маляров остался. Мы отмыли этот стол, разложили на него мою куртку, положили туда моего ребенка, сами сели на подоконник с телефоном и начали работать. Ну, правда, через месяц или через два, уже все, у меня уже все было как надо: в офисе стояла мебель, техника, тут мы уже заработали и очень быстро я ее поставила на ноги практически с нуля.

Если бы одним словом охарактеризуете 90-е, то это десятилетие какое для вас?

— Десятилетие возможностей. Десятилетие больших возможностей.

Спасибо огромное, Индира, за беседу и спасибо за то, что не боялись, а делали в 90-е.

💿 Подписывайтесь на подкаст на своей любимой платформе и слушайте новый выпуск каждую неделю

Sound Cloud - https://soundcloud.com/my90s/
Apple Podcast — apple.co/2HkHLkV
Яндекс.Музыка — music.yandex.ru/album/9959512/
Telegram — t.me/my90s_podcast
Facebook — facebook.com/my90spodcast
Twitter — twitter.com/podcast_90s
YouTube — youtube.com/channel/UCBDP7Qp-jWYbxvAIZQPNfcA
ВКонтакте — vk.com/my90s