Блог

Как пахнет земля? Не мёдом, а глиной, Жучками, травой отсыревшей и горькой, Ручьями, которые падают с горки, Земля пахнет домом, посудою звонкой, Земля пахнет хлебом, дорогою длинной. Шаги заглушая, подошвой я чую И камешек острый, и мягкость песчинок, И трещины в почве, и россыпь тропинок, Которые знали столько ботинок Мечтателей, что по дорогам кочуют! Земля пахнет летом и жаром, и гарью, Земля отдаёт свою силу просящим. И в глиняной чашке чай приносящий Не знает, что это земли дар горячий. Земля пахнет глиной, земля пахнет далью.

Лилии, белые лилии, как же вы вылиняли, Стали ещё белей. Лилии, бедные лилии, карты исчерчены линиями Авто-, ж/д путей. Правдами и неправдами, я добралась до гавани, Где спят корабли. Правдами и неправдами выйдет корабль в плаванье И достигнет земли. Дом мой... Ждать и надеяться, Чтоб обрести покой. Дом мой... пусть море пенится Там, далеко за спиной. Лилии, белые лилии, пыль отряхну с ног. Лилии, мы же выжили в этой сети дорог.

Двадцать три года. Так ничего и нет. Точки да запятые. Это нехитрый букет, Да и цветы простые. Ошо и Заратустра, Будда, Брахма, Вишну и Шива. А у меня также пусто, Мне всё также паршиво. Всё пустота и тлен — Лозунг для поколения, Кто-то ищет свой дзен, Общее просветление. Ошо и Заратустра, Будда, Брахма, Вишну и Шива. А у меня такое чувство, Что это безбожно фальшиво. Всё пустота и тлен. Общий итог сквозь луну. Где-то дала жизнь крен, Вместо того, чтобы руку.

Я так устала, и силы меня покидают, Взвинчены нервы до пика — не лучшая из вершин. Все люди кого-то иль что-то теряют. Придёт новый день, он ясен и чист, нерушим. Агония света на крышах домов и в их окнах, Агония жизни, природы — листва умирает, опав. А завтра сначала: всё утро в острых осколках, Себя соберу, но так ничего не поняв. Себя соберу по вчерашним следам и приметам, Я просто мозаика, забавный цветастый витраж. По-новому жить научиться пыталась я летом. Но новая жизнь лишь прикрытье и только мираж. Я всё забываю, и годы не дарят мне мудрость, Всё мимо проходит — я не извлекаю урок.

«Может этот мир — это ад другой планеты?» Олдос Хаксли Может этот мир — ад другой планеты? Может эта явь — чей-то жуткий сон? И когда на кассе продают билеты Есть такой, который один на миллион: Сядешь в гулкий поезд, лбом к стеклу прижмёшься, В никуда уедешь, господин Никто. Только не обратно, только не вернёшься! А прибудешь в город ваты и китов. Шляпу на затылок и глаза как звёзды, Выпускаешь в небо тонкие лучи. Среди веток гибких вьют большие гнёзда Совы и кукушки, ласточки, грачи. И пройдёшь неспешно чаплинской походкой Мимо водопоя розовых слонов, И вздохнёшь печально над своей…

Потопили корабль, и алые паруса Полотнища полощут в солёной воде. Капитан не узрел, не очнулся от сна, Ничего не мешало этой беде. С алым отсветом воды, свечение крови до дна. У Ассоль из вен — родниковая синь, Ледяные ручьи. Больше ждать не должна Корабля, короля, горче стала полынь. В горсти волосы, рАкушки, мелкий песок И шаги по глади, за даль. Даже утлой лодки, парусины кусок Ей хватило, только бы длань Ухватить утопающего посреди Алых отблесков, острых камней. Ей хотелось всю жизнь ему посвятить, Но его манил бег кораблей. Утонул капитан, опустился на дно И Ассоль сумасшедшею мнят.

Дайте дотянуть до финиша, До заветных восемнадцать ноль-ноль. Пока во всё это вклинишься, Пока узнаешь, в чём соль… Я изнутри — изношенный Не глянцевый пятачок, Эмоционально подкошенный Лировский дурачок. Кривляется и похабится Мир, пока здесь сижу. А клетка не открывается, И я вроде бы не тужу. В стеклянном зверинце не холодно И кормят прилично пока. В обед подают скоромное, Сначала намяв бока. Дайте дотянуть до финиша, До заветных пятничных дней. Пока здесь с колен поднимешься – По весу узнаешь людей.

Мой голос — тихий писк В мышиной колыбели И в комариной трели Мой голос тихий писк. Я – бабочка пустынь И острые булавки Мне прокололи лапки. Я – бабочка пустынь. Я – одинокий волк, А нынче волк не в моде. Я вою на свободе. Я – одинокий волк. Я – хитрая лиса И ложь моя опасна, Но как она прекрасна! Я – хитрая лиса. Я – мудрый кукловод, Но вместо нити – леска. Я дёргаю не резко – Я мудрый кукловод. Я – просто человек, Но не сольюсь с толпой, Мой цвет души другой. Я просто человек.

Иерихонская труба Оставлена в простой. Закатана моя губа – Дудеть не тот настрой. Ссылка на страницу конкурса:

Руки крепкие, согрейте меня от холода, Мне невыносимо больно от острых зазубренных льдин. Oro del oro, только зачем нам золото, Если без половины себя ты один? Почему подмешалась тоска в мой чай? Я не люблю горечь. Я люблю остроту ощущений. Я говорила многим: "Окончено. Всё. Прощай". Но ты... ты, пожалуйста, будь последним. Самым незыблемым, вечным, странным, Большой загадкой для всех, но не для меня. Веди за собой по нотам в другие страны, По глади реки, по льду, и, пьяня Прикосновениями лёгкими, нежными, Чуть касаясь губами шеи.

Кажется, если ты отпустишь мою руку, море меня заберёт. Накроет своей холодной тяжёлой ладонью. Протащит по пляжу, по волнорезу, прижмёт, И я позабуду тебя и не вспомню. Кровью дерева, смоляной слезой, куском янтаря Вернусь в твои руки подарком для новой возлюбленной. Море, гладкое как простыня, Только дно в острых зазубринах. Море требует новую душу, грозится сломать мосты, Поглотить город, вырвать деревья с корнем. Шепчет… разве не слышишь ты? Море обещает, что мы утонем. Кто-то один должен остаться с ним Вечным призраком маяка, смотрящим кораблям вслед.

Мама, под этим снегом скрыто то, что другим не расскажешь. Мама, ты хотела видеть меня счастливой и вот, наконец, смотри. Такое придумать сложно, такое из слов не свяжешь. Мама, чаще всего на других улицах так ярко горят фонари. И праздник на другой улице, и в чашке чужой чай горячее и слаще, И у кого-то больше повода смеяться и не замечать холода. Мама, как глупо, что мы не умеем жить настоящим. Как впрочем, и просто жить не умеем, пока мы молоды, С оглядкой на прошлое, с жаждущим взглядом в будущее, Не успевая в сейчас, не успевая ни в одно из времён.

...И всё. И пустота. И падаю, задыхаясь, Стремительно вниз в объятья земли. Есть только мой дух, и с воздухом свежим сливаюсь. Свобода паденья. Свобода взаимной любви. Я воздух. Я зыбкая грань. Я начало. Запуталась в лёгких твоих и скребусь изнутри. Я помню то время, когда я тобою дышала, Ведь без кислорода огонь никогда не горит. Дыши мною больше. Предела уже не наступит. Навечно и крепко, цепочкой сплетясь ДНК, Рождается новая жизнь. И нас не отпустит Её нежный лепет и совершенство цветка.

Зарычит на меня золотое солнце – В конуре бугристым бокам его тесно. Рвётся шерсть лучей, запутавшись в кольцах, Я держу тебя, солнце, на тоненькой леске! "Хочешь, я заарканю луну тебе, милая?" – Говорил герой черно-белого фильма. А луна плыла гордая, а луна плыла мимо них, Во всё небо расправив свои тонкие крылья. Розоватой бабочкой, белой безмятежностью Надвигалась ночь моя, заполняла нежностью Улицы и улочки, проникала в форточки Заспанных квартир. Ночь в зелёной кофточке от лимона корочки Опускала в кофе, запивала сыр.

Мужу Просто стул, просто стол. Просто сидит человек и пьёт горькую правду о том, что случилось не с ним. Просто черту подвёл, А что за чертой – забыл. А что-то ведь было... Важное, важнее, чем дно стакана, Которое смотрит теперь на него в упор. Что-то важное! Важнее, чем духоловка Хенаро И с Че Геварой спор. Фаготист играет надменно, фаготист играет барокко, А кто же играет им? Что же не отпускает его из объятий порока И вечно толкает на куртуазный экстрим? Просто, просто лопается Вселенная и разрывается шар земной, И теперь прихожу не просто в квартиру, а прихожу домой.

Я тебя поцелую, уйду неслышно. Мы встретимся после рабочего дня. Я буду помнить, как во сне ты дышишь, Спасибо, родной, что ты любишь меня. В этом мире таких одиноких странников, При нехватке нежности, в объятьях зимы, Ты пришёл в мою жизнь разноцветным праздником. Ты пришёл, и тогда появились МЫ. Сердце лечат заботой и кофе утренним, Сердце лечится, если уткнуться в плечо. Даже в нашем безумии будем мудрыми, Двое против. А что нам нужно ещё? Пусть другие дуются, злятся, бесятся, Задыхаются, в ярости нас кляня. Будто годы прошли два неполных месяца. Мой хороший, спасибо, что любишь меня.