Цвет аой

Человек, начинающий изучать японский язык, удивляется: почему одно слово, 青い, «аой», обозначает сразу два цвета — зелёный и голубой. А объяснение простое. Зелёный и голубой — это цвета доброй природы, в которой человек чувствует себя безопасно: лес, небо, луг, озёра, пруды. А красный, 赤い, «акай», — цвет опасности, он привлекает внимание и настораживает. Теперь представьте шкалу, на полюсах которой расположены цвета «аой» и «акай». Это не просто часть спектра из учебника физики, а «термометр» психологического отношения к цвету. По одну руку безопасность и комфорт, а по другую необходимость быть настороже. Две крайности цвета в эмоциональном восприятии. Остальные цвета, как правило, получали свои названия по основным владельцам: например, 茶色, «тяиро» — коричневый, «цвет чая»; или 桃色, «момоиро» — розовый, «персиковый».

Девочка собирает в саду черешни — красные черешни, но она их не будет есть, она испытывает к ним непонятную ненависть. И какой, вы думаете, её любимый цвет? Да, зелёный. И сейчас она в тёмно-зелёных шортиках, но в светленькой маечке.
  Она нашла у бабушки старенький, никому не нужный бидон и собирает черешни. Точнее сказать, она их яростно срывает, но наловчилась это делать так, чтобы оставить зелёный черешок на ветке.
  Эта ненависть касается любых красных ягод. Их можно сравнить с красной тряпкой тореадора, которой тот истово машет перед быком. Но животное не различает цвета в отличие от девочки, поэтому её злоба не ограничивается только дразнящим подрагиванием ягод на ветру. Она ненавидит цвет. Для неё, наверное, красные ягоды — природные отходы. Растения выкидывают в них лишние, ненужные пигменты. Нужный — только зелёный, поскольку именно он позволяет задерживать излучение в самом энергетически выгодном спектре.
  Девочка собирает полбидона черешен, не выдерживает больше, её ручки трясутся, и она слезает с лестницы, высыпает ягоды на землю и люто их топчет. Топчет, скрежеща зубами, сжимая и разжимая свои маленькие кулачки. Топчет методично: детские глазки не пропускают ни одной ягодки.
  Когда все черешни потоптаны, молодой воин добра вновь лезет наверх и набирает новую порцию в полбидона. Она спускается, топчет опять. Напрягая все свои силы, перетаскивает лестницу к другой стороне дерева. Теперь девочка срывает черешню с ещё большей злобой, на этот раз хочет набрать полный бидон, чтобы раздавить много черешен разом. Но крохотные кулачки иногда давят ягоды ещё до их попадания в алюминиевую камеру смертников. Нежная кожа пропитывается ненавистным соком и сама вся зардевается. Девочка пытается оттереть красноту о кору ветки, стирая свои ладошки.
  Она больше не выдерживает, сердце кипит. Девочка спрыгивает с лестницы и зацепляется за ступеньку, падает, обдирая коленки. Она кричит и плачет, размахивает бидоном, ударяет им по дереву. Черешни рассыпаются под ноги. Она их топчет со всей злобой, способной накопиться в сердце ребёнка. Рыдает и топчет. Сок пропитывает землю, так что она набирает красноватого оттенка. Тот же красный цвет жилами поднимается по подошве детских кед.
  На крики прибегает бабушка, побросав все дела и опасно оставив молоко на плите. В садике она видит бесящуюся маленькую Машеньку. Бабушка хватает внучку за руки, вырывает бидон и отбрасывает его. Она приседает и крепко прижимает её к себе, чтобы та успокоилась. Девочка понемногу приходит в себя: перестаёт дёргаться, а рыдания затухают. Бабушка отводит её от себя, держа за плечи, и смотрит сначала жалостливо, потом строго ей в лицо. Она поворачивает девочку боком, сгибает её, приспускает тёмно-зелёные шортики и начинает больно бить рукой. Девочка снова бросается в плач. Бабушка решает, что дюжины ударов достаточно.
  Она встаёт, берёт всхлипывающую Машеньку за руку и ведёт отмываться.