Этика Маяковского

опыт построчного прочтения

    Одна из загадок художественного образа в том, что во внешней компактности формы заключается бесконечно глубокое содержание — его невозможно вычерпать. Стихотворение Владимира Маяковского "Что такое хорошо и что такое плохо?" символьно умещается на двух страницах, чего нельзя сказать о содержании. Только намеренно предвзятое прочтение способно возражать.

    Один из подходов к изучению текстов заключается в изучении контекста: среды, в которой он писался, авторских намёков, отсылок и прочего. Мы же намеренно не будем касаться, к примеру, биографии Маяковского — мы будем исходить в наших рассуждениях из самого текста.

    Конечно же, текст художественный, а не философский, так что ему не хватает однозначности в трактовке, что не имеется в виду упрёка, а скорее расширяет область связей, которая раскрывается в ходе вдумчивого чтения. Нас интересует этика стихотворения.

    Стихотворение открывается постановкой задачи:

Крошка сын
            к отцу пришёл,
и спросила кроха:
— Что такое
            х о р о ш о
и что такое
            п л о х о? —

    Мы уже замечаем — что будет видно и в дальнейшем — крошка сын является главным героем стихотворения, который и стремится понять разницу между хорошим и плохим. Последние — это антагонистические категории этики Маяковского. Других автор не даёт.

    Поскольку Маяковский использует образ ребёнка, который задаёт вопрос, ставящий многих родителей в тупик своей наивной прямотой, не сочетающейся с глубиной содержания, то очевидно, что автор имеет ввиду концепцию tabula rasa. Кроха не обладает никакими знаниями о моральных принципах, видимо, лишь слышав о существовании часто используемых в речи нравственных категорий. Маяковский вызывается их разъяснить:

У меня
            секретов нет, —
слушайте, детишки, —
папы этого
            ответ
помещаю
            в книжке.

    Поэт собирается изложить понятия о нравственности ("помещаю в книжке"), полученные от некоего папы, фигура которого в силу нераскрытости образа наталкивает на мысли о некоем трансцендентном существе. Маяковский берёт на себя роль вещателя высшей воли. Но также он и записывает эту волю, создавая тем, в некотором роде, канон.

    Именно из фигуры отца, по Фрейду, тем, что он берёт на себя роль суда, формируется идея о боге, который, как представляется сознанию ребёнка, неустанно следит за исполнением моральных законов.

    Как минимум с этого момента, текст получает явно назидательный характер.
В основной части стихотворения раскрываются категории хорошо—плохо через набор различных ситуаций. Всего их шесть: явления природы, гигиена, социальные отношения, поведение, мужество, бережливость.

    Для начала разбираются явления природы, а главное — их влияние на человека:

— Если ветер
                        крыши рвёт,
если
            град загрохал, —
каждый знает —
                        это вот
для прогулок
                плохо.

Дождь покапал
                    и прошёл.
Солнце
            в целом свете.
Это —
            очень хорошо
и большим
                и детям.

    Бросается в глаза свойственное всей основной части противопоставление категорий в одной какой-либо ситуации: сначала "плохо", а потом "хорошо". "Ветер крыши рвёт", "град загрохал" — это плохо, поскольку мешает деятельности человека ("для прогулок плохо") — явное указание на то, что человек мера всех вещей в этической системе Маяковского. Обратная ситуация, когда "дождь … прошёл" и светит солнце, объявляется безусловно хорошей. Видим, что проявляется прагматический элемент этики.

    Далее несколько слов о гигиене:

Если
        сын
                черне́е ночи,
грязь лежит
                на рожице, —
ясно,
        это
                плохо очень
для ребячьей кожицы.

    В данном случае даже не говорится о моральном аспекте, лишь расширяется область применения категории плохо. Вместе с предыдущей ситуацией становится понятно, что она может использоваться субъективно, следуя воле самого человека, если тот хочет указать на то, что его не устраивает.

    С другой стороны, с таким же правом, ситуацию можно расценивать как то, что плохое — это приносящее человеку вред: его здоровью или жизни.

Если
        мальчик
                любит мыло
и зубной порошок,
этот мальчик
                очень милый,
поступает хорошо.

    Напротив, в противоположной ситуации ни слова о влиянии гигиены на здоровье человека. Складывается впечатление, что за плохими поступками неминуемо следует естественное наказание, а хорошие просто нужно делать.

    Также использование автором глагола "поступать" говорит о практическом характере этики, то есть бездействию не присуща оценка по нравственным категориям.

    Следующий фрагмент ставит важную проблему поведения в обществе и отношений между людьми:

Если бьёт
            дрянной драчун
слабого мальчишку,
я такого
            не хочу
даже
        вставить в книжку.

Этот вот кричит:
                    — Не трожь
тех,
        кто меньше ростом! —
Этот мальчик
                так хорош,
загляденье просто!

    Это одна из главных, если не главнейшая, ситуация в стихотворении, поскольку строится на резких контрастах, затрагивает крайности в отношении автора к происходящему. Маяковский говорит, что даже не хочет описывать открытое агрессивное поведение ("не хочу даже вставить в книжку") — настолько это для него неприемлемо. Зато противоположность — заступничество — оценивается поэтом очень высоко, ведь он даже использует эмоционально окрашенное выражение "загляденье просто!"

Если ты
            порвал подряд
книжицу
            и мячик,
октябрята говорят:

плоховатый мальчик.

    — открывает ситуацию о поведении индивида. Во-первых, интересно, что для Маяковского порча вещей не является ужасным поступком, а лишь "плоховатым". Это место заставляет задуматься о наличии градации в оценке поступков в этике.

    Во-вторых, упоминаются некие "октябрята". Раз "октябрята говорят", то они, очевидно, обладают необходимым правом и авторитетом для оценки поступков. Возможно, они являются последователями этической системы "папы", который упоминается в начале.

    В-третьих, скорее всего имеется ввиду порча собственного имущества, что не может считаться категорично плохим поступком. Конечно, в производство этих вещей, кому бы они не принадлежали, вложен труд других людей, уничтожение результатов которого и причисляется к категории плохого.

    В некотором роде подтверждение последнего находится в упоминании труда в противоположной ситуации:

Если мальчик
                любит труд,
тычет
        в книжку
                пальчик,
про такого
                пишут тут:
он
    хороший мальчик.

    Если мальчик "любит труд" и учиться ("тычит в книжку пальчик"), то он называется хорошим.

    Трусость у Маяковского объявляется однозначно, даже категорично, плохим:

От вороны
                карапуз
убежал, заохав.
Мальчик этот
                просто трус.
Это
        очень плохо.

    Мужество, напротив, похвально; мальчик даже награждается эпитетом "храбрый":

Этот,
        хоть и сам с вершок,
спорит
        с грозной птицей.
Храбрый мальчик,
                    хорошо,
в жизни
            пригодится.

    С другой стороны, мужество у Маяковского безрассудно, ведь не берутся во внимание ни возраст мальчика, ни его физическая сила или опыт ("Этот, хоть и сам с вершок"). Чтобы быть "хорошим", у него нет альтернатив, кроме как идти на врага, который сильнее его, больше по размерам.

    Последние слова фрагмента ("в жизни пригодится") слишком неоднозначны: с одной стороны, это ещё одно указание на прагматический характер этики Маяковского, если читать, что самому мальчику пригодится храбрость; с другой стороны, — правда, сохраняя прагматический характер, — может иметься в виду, что храбрый мальчик будет полезен кому-либо другому. Например, его, не задумывающегося о своих действиях, если кто-то говорит, что они хорошие, могут использовать в своей деятельности выше упоминавшиеся октябрята. А ведь неизвестно, какие цели они преследуют.

    Следующая ситуация разбирает проблему отношения к вещам:

Этот
        в грязь полез
                    и рад,
что грязна рубаха.
Про такого
                говорят:
он плохой,
                неряха.

Этот
        чистит валенки,
моет
        сам
                галоши.
Он
        хотя и маленький,
но вполне хороший.

    Хорошо быть бережливым, а грязнить вещи плохо, даже если это приносит удовольствие их владельцу ("и рад, что грязна рубаха"). Видим, что стандарты этики Маяковского игнорируют благо личности. Причём бережное отношение к вещам называется лишь "вполне хорошим", в то время, как противоположное, если оно к тому же приносит мальчику радость, получает клеймо плохого. Такого мальчика оскорбляют словом "неряха". Этика Маяковского деспотична, ведь он даже выходит за рамки стандартной схемы разбора ситуаций в тексте и добавляет строфу, в которой ещё раз оскорбляет небережливого мальчика ("свин", "свинёнок"):

Помни
            это
                каждый сын.
Знай
        любой ребёнок:
вырастет
            из сына
                    свин,
если сын —
            свинёнок.

    Маяковский обращается ко всем ("каждый", "любой"), не представляет себе возможности неприятия его этической системы. Автор чувствует силу своих убеждений, что возвращает к мысли о получении их в качестве откровения ("папы этого ответ"). У трансцендентной фигуры есть последователи — октябрята, и, видимо, они многочисленны, раз Маяковский не рассматривает варианта уговора, убеждения, а в форму, не принимающей отказа, навязывает свою этику.

    Так что стихотворение завершается тем, что мальчик уходит радостным, лишь обращённый в адепты этической системы Маяковского:

Мальчик
            радостный пошёл,
и решила кроха:
«Буду
            делать х о р о ш о,
и не буду —
            п л о х о».

    Подытоживая уже сказанное, мы можем охарактеризовать в общих чертах этику Маяковского как объективную, подкреплённую трансцендентным авторитетом, прагматическую, дуалистическую, категорическую и даже деспотичную. Также этика авторитарная, поскольку имеется группа людей (октябрята), видимо, ближе приобщённая к трансцендентной фигуре и могущая диктовать этические идеалы.

    Маяковский не излагает нейтрально своих взглядов — он пытается нас просветить. Стиль и композиция текста напоминают древнеиндийские Упанишады. Некоторые главы были написаны в виде диалога, который начинался со спора двух учёных мужей. Каждый защищает свои взгляды, но всегда один из низ после недолгих прений признаёт свою неправоту и садится перед другим («Упанишада» — отглагольное существительное от упанишад — буквально «сидеть около»), желая внимать истинному знанию. Кто именно впоследствии возьмёт на себя роль учителя, понятно, в общем, сразу. После начинается основная часть главы, в которой излагается философская система. Стихотворение Маяковского тем и похоже, что благодаря признанию проигравшим авторитета другого дальнейшее изложение ведётся без доказательств. Правда, в стихотворении отсутствует эпизод со спором.

    В общем, Маяковский, очевидно, — пророк, вещающий волю бога, которая по определению объективна и бесспорна. У этой этической системы есть многочисленные последователи, стремящиеся расширить свой круг. А стихотворение — это своего рода священное писание.

    Мы попытались извлечь из стихотворения максимальное количество информации и кратко её изложить. К сожалению, не решаемым из самого текста, но довольно волнующим остаётся вопрос о фигуре папы — кто или что это?