Смуглые и золотоглазые
И еще в тему Италии. Кем бы ты ни был, каким бы ты ни был, она меняет тебя изнутри.
Как и Москва. Как Питер. Прага. Нью-Йорк. Шанхай.
Хотим мы того или нет, иная культура начинает проникать в нас сквозь кожу, воздухом проникает, вином. Мелодикой языка, скоростью и интонацией. Растворяет нас зноем или вонзается ледяным ветром. Но проникает. Даже если сначала врезалась в наше культурное естество самосвалом и вызвала шок.
Ничего, ничего. Поживи, подыши, послушай...
Проходит культурный шок, минуют годы адаптации - и вот ты начинаешь говорить громче обычного, перестаешь завтракать, ешь по расписанию и жестикулируешь даже молясь. Из твоего гардероба постепенно исчезает нарочитая Россия и вползает небрежная Италия. Ты начинаешь говорить с собой по-итальянски. Пить воду во время еды. Здороваться с соседями и продавцами. Переносишь жару летом, спишь в пижаме зимой. Сортируешь мусор. И внутри тоже меняется что-то неуловимо. Больше эмоций, громче выражение чувств, чаще сентиментальность. И вроде своим среди чужих все равно не стал, но и среди своих - немного слишком золотоглазый.
Бредбери-то читали?
"...Полежать так подольше, думал он, и вода обработает меня по-своему, пожрет мясо, обнажит кости, точно кораллы. Только скелет и останется. А потом на костях вода построит свое, появятся наросты, водоросли, ракушки, разные подводные твари - зеленые, красные, желтые. Все меняется. Меняется. Медленные, подспудные, безмолвные перемены. А разве не то же делается и там, наверху?"
Рэй Бредбери, "Были они смуглые и золотоглазые"
Земля реально меняет людей. Гораздо больше, чем им нравится думать. Такая мощная, властная магия. Москва превращает людей в москвичей, Питер перекрашивает в петербуржцев, Париж преображает понаехавших в парижан... Бредбери гениально описал и эту тонкую, почти магическую трансформацию, и то, что происходит с тем, кто пытается вступить с ней в конфронтацию, сепарироваться, создать своё маленькое гетто, пытаясь "есть только из холодильника". И добавить к этому нечего.