Жизнь как чудо!
Мои друзья свершили мою мечту: потрогать в Риме Уста истины. Как и моя любимая Одри Хёпберн. В знаменитом своём фильме.
Это не мои друзья, они были следующими… Вершить чудо.
Вход к Устам:
Одри и Грегори:
Если бы я приехал в Рим, это было бы первое место моего визита. Отнюдь не набивший оскомину Колизей. А вторым местом была бы она: Виа Маргута, 51.
И всё! Мне можно умереть!
Нет, ещё мост Сан Анжело, где они танцевали. Его - моста - касалась Её рука, это вечность...
И съесть мороженое на Испанской лестнице, как съела и она. Это ж не декорации! Их точно касалась Её рука...
Кто-то знает: Увидеть Париж и умереть! А я должен увидеть и потрогать вот это. Чего касалась рука моего ангела-хранителя...
Спасибо, мои друзья. Через вас в наш мир пришло обычное чудо. Маленькое, но спасшее мне жизнь…
• Жизнь есть жизнь, она не стоит ничего и стоит бесконечно много. От нее можно отказаться - это нехитро. Но разве одновременно не отказываешься от мести, от всего, что ежедневно, ежечасно высмеивается, оплевывается, над чем глумятся, что зовется верой в человечность и в человечество? Эта вера живет вопреки всему. Хоть она и пуста, твоя жизнь, но ее не выбросишь, как стреляную гильзу. Она еще сгодится для борьбы, когда настанет час, она еще понадобится. Не ради себя самого и даже не во имя мести - как бы слепо ты ни жаждал ее, - не из эгоизма и даже не из альтруизма - так или иначе, но все равно надо вытаскивать этот мир из крови и грязи, и пусть ты вытащишь его хоть на вершок - все равно важно, что ты непрестанно боролся, просто боролся. И пока ты дышишь, не упускай случая возобновить борьбу. (Триумфальная арка Эрих Мария Ремарк, урождённый Эрих Пауль Ремарк (нем. Erich Maria Remarque, Erich Paul Remark)
Жизнь утекает сквозь пальцы. Когда твоё самое дорогое сокровище у тебя в руках, ты этого не осознаёшь - и понимаешь лишь тогда, когда оно ускользнёт. Тогда настаёт время жалеть себя и жаловаться на судьбу. (Приют грёз)
Эту молитву, которую должен знать каждый, сотворила Тереза Авильская (Donna Teresa Maria Sanches de Cepeda y Ahumada (1515-1582)
Господи, ты знаешь лучше меня, что я скоро состарюсь.
Удержи меня от рокового обыкновения думать, что я обязан по любому поводу что-то сказать…
Спаси меня от стремления вмешиваться в дела каждого, чтобы что-то улучшить.
Пусть я буду размышляющим, но не занудой. Полезным, но не деспотом.
Охрани меня от соблазна детально излагать бесконечные подробности.
Дай мне крылья, чтобы я в немощи достигал цели.
Опечатай мои уста, если я хочу повести речь о болезнях. Их становится все больше, а удовольствие без конца рассказывать о них – все слаще.
Не осмеливаюсь просить тебя улучшить мою память, но приумножь мое человеколюбие,
Усмири мою самоуверенность, когда случится моей памятливости столкнуться с памятью других.
Об одном прошу, Господи, не щади меня, когда у тебя будет случай преподать мне блистательный урок,
доказав, что и я могу ошибаться.
Если я умел бывать радушным, сбереги во мне эту способность. Право, я не собираюсь превращаться в святого: иные у них невыносимы в близком общении. Однако и люди кислого нрава – вершинные творения самого дьявола.
Научи меня открывать хорошее там, где его не ждут, и распознавать неожиданные таланты в других людях"
Зачем я написал весь этот сумбур? А вот зачем:
Принцесса Анна: «Я надеюсь, что Вы больше не найдёте нужным напоминать мне о долге. Если бы я не сознавала полностью своего долга в отношении моей семьи и моей страны, я не вернулась бы к вам сегодня ночью… и никогда бы не вернулась».
Вот потому и я вернулся с того света в реанимации…
И смотрите на привезённый друзьями сувенир для меня. Да, его не касалась рука Одри… Но я верю!
И… простите меня за сумбур… больше не повторится. Просто сегодня годовщина возвращения. Но обязан был рассказать… выплеснуть душевную боль.