Дешевая и грязная мягкая сила России

В 2012 году в статье о внешней политике115 Владимир Путин обсуждал «мягкую силу» как набор методов внешнего воздействия, в том числе НПО. «Мы должны четко понимать, где [кто-то осуществляет] свободу слова и нормальную политическую деятельность, и где [кто-то] применяет незаконные инструменты «мягкой силы», - написал он. «Мы должны приветствовать цивилизованную работу гуманитарных и благотворительных неправительственных организаций, в том числе тех, кто критикует правящие органы. Но мы не должны допускать деятельности «псевдо-НПО» и других структур, которые преследуют цели дестабилизации внутриполитического климата в других государствах».

Путин был российским премьер-министром, когда он опубликовал эту статью, и он четко прогнозировал грядущее законодательство против «иностранных агентов», такую широкую категорию, чтобы охватить практически любого критика российского правительства.116 Интересно, что Путин подчеркнул в своей статье, что Россия использует только «открытые» инструменты «мягкой силы», назвав Россотрудничество, Фонд «Русский мир» и «ведущие университеты». Он подчеркнул, что «Россия не использует «иностранные НПО», не финансирует их для достижения своих политических целей».

Это было уже ложью в марте 2012 года. В 2019 году мы знаем, что зарубежная деятельность России в основном опирается на тайно поддерживаемые и финансируемые иностранные организации, многие из которых маскируются под НПО и аналитические центры.

Существует ряд причин, по которым российское правительство после 2008 года выбрало сочетание «законной мягкой силы» и, как сказал сам Путин, «незаконных инструментов».
Во-первых, отечественный. Дома российское правительство вытеснило почти все западные неправительственные организации и даже культурные учреждения - за исключением немецкого Института Гете и некоторых фондов - из-за опасений государственной безопасности по поводу скрытой подрывной деятельности невинных в других отношениях русских людей для обслуживания прессы американской или вообще западных стран.

В российской «сфере влияния» Россия развернула масштабную многоуровневую клеветническую кампанию против назначенных «вражескихми НПО», в первую очередь Национального фонда США за демократию и Фонда открытого общества, финансируемого Соросом. Это усилие не было полностью успешным. Помимо авторитарных Беларусь и Азербайджана (и диктатур Центральной Азии), бывшие советские государства, как правило, не исключали фонды и институты США и ЕС.

Кампания включала в себя все известные советские ингредиенты: агенты ФСБ проникли в зарубежные НПО; затем были аресты и разоблачение «сотрудников ЦРУ и МИ-5», которые, по данным ФСБ, «отправляли инструкции агентам, работающим в группах гражданского общества», и постоянное запугивание дипломатического персонала за его контакты с российским гражданским обществом, такие как, посол США Майкл Макфол. После украинской «революции достоинства» 2014 года Кремль увидел, что смена режима произошла по соседству. Теперь теоретики заговора Кремля думали: «Мы должны дать отпор».

Вторая причина была международной: арабская весна и цепь «цветных революций» в Европе были истолкованы Кремлем как заговоры Запада и генеральные репетиции смены режима в Москве. Российские дипломаты и офицеры разведки были в советской обуви во время социальных восстаний, и они видели подрывные операции США даже там, где это противоречило бы здравому смыслу и логике политики (например, свержение проамериканского президента Мубарака в Египте). Испуганный собственной выдуманной теорией заговора, Путин и его подельники решили нанести ответный удар «собственным оружием Запада».

Третья причина была более аналитической. Финансовый кризис 2008-2009 гг. Обнажил многие нерешенные проблемы в западных обществах, а также новые проблемы, возникающие в результате глобализации. Среди них - рост правых и левых популистских политических сил в Европе, которые демонизировали глобализацию и все формы конструктивистской внешней политики. Для России - особенно для российских пропагандистских СМИ - эти силы были естественными союзниками. Вскоре через студии RT они пришли в Кремль, к российским олигархам в поисках денег и в российскую разведку в поисках оперативной поддержки. Чтобы сохранить эти новые «дружеские отношения», в России уже была открытая система (Россотрудничество и «Русский мир»), но ей нужно было больше скрытых связей. Было бы преувеличением сказать, что у Кремля сразу были далеко идущие планы использовать радикальных политических активистов в начале десятилетия, хотя многие исследователи согласны с тем, что постоянное развитие связей с Фидесом в Венгрии, Lega Nord (теперь просто Lega) в Италии, Сириза в Греции и многие менее влиятельные группы, по крайней мере, дают веские основания для более серьезного расследования.117

Четвертая причина связана со сложной и сетевой структурой российской политической системы. Хотя на первый взгляд кажется, что власть в России исходит от Путина, который руководит всеми решениями, в действительности она действует как группа узлов, конкурирующих за ресурсы, разрешения и патронаж президента. Эти «сетевые узлы» являются неформальными группами, представляющими различные части
русской элиты. Некоторые из них объединены из-за прежнего членства в КГБ, другие проявляют особый интерес к некоторым заблуждениям православной церкви (таким как монастыри на Афоне), а некоторые верят в какую-то националистическую теорию (например, последователи русского философа Александра Дугина). Другие группы имеют различные коммерческие интересы и ищут Путина и правительства для поддержки выгодных контрактов, многие связаны с такими государствами-париями, как Северная Корея и Иран. «Узлы» представляют свои проекты, представляющие интерес для Путина, обычно через скрытный аппарат Совета Безопасности, поскольку эти проекты могут повлиять на международную политику России. Если шаг успешен, для его реализации может быть использована вся система управления.

Для российских псевдо-НПО и GONGO важность «подачи» имеет решающее значение. С одобрения Путина они могут рассчитывать на государственное финансирование - Россия ежегодно инвестирует около 75 миллиардов рублей в то, что она называет «гражданским обществом». Многие зарубежные НПО также получают «обязательное» финансирование от олигархов, включая «Русский мир» или Российский совет по международным делам. Кроме того, одобрение Путина открывает двери мощным российским службам безопасности и разведки - СВР, ГРУ и ФСБ - обеспечение доступа к неоценимой поддержке и союзникам. Как показывает европейский анализ, Россия открыто тратит довольно значительную сумму на «мягкую силу» (115 миллионов долларов), но «частная доля» в финансировании иностранной деятельности (включая замаскированные разведывательные фонды) может быть более чем в два раза больше.

Таким образом, мягкая сила в русском стиле рождается из опыта разведки, наследия советской пропаганды (хотя на нее серьезно повлияли импортированные американские грязные пиар-практики) и различных элементов частного интереса. Например, российский финансист Константин Малофеев на протяжении многих лет налаживал связи с православными праворадикалами на Балканах,118 постепенно расширяя свою сеть на другие государства Южной Европы, включая, в последнее время, Италию, где он выступает в качестве посредника для Министра Lega в крайне правом популистском правительстве.119 Малофеев инвестировал свои собственные деньги, не только в сепаратистские боевые силы в Восточной Украине (что принесло ему санкции из США и ЕС), но также и во многих приключениях российских бывших и действующих оперативников в балканских государствах, включая Сербию и Черногорию, где он обвиняется в заговоре с целью свержения правительства Черногории.

Из доклада Фонда свободная Россия