[Проза] Предательство. Часть 4
Предательство
Часть 4
Автор: @ondatr
Редактор: @nikro
Капитан в сопровождении той же стражи вернулся на корабль, где обнаружил полный разгром. Весь трюм оказался перевёрнут вплоть до камней балласта. Повсюду валялись парусина, обрывки канатов, пустые клетки, оставшиеся от мелкой живности и среди кучи тряпья - пустые сундуки матросов. Вместо канатных ящиков на палубе валялись щепки. Матросы, сбившись в кучу, шептались на корме. Ширма, заменявшая дверь каюте капитана, исчезла. Родригу просунул голову внутрь и увидел Гонсалу, который с помощью топора отрывал доски переборок. Сундуки капитана были опрокинуты вверх дном, но до тайника, где хранились портуланы, помошник ещё не добрался.
Да Коста сжал кулаки.
— Пошёл вон отсюда!
Гонсалу застыл, а потом повернулся, сжимая в руке топор.
— Ага... Так тебя выпустили? Где моё золото? Куда ты дел моё золото?
— Пошёл вон! - повторил Родригу, подступая вплотную к помощнику.
— А-а! - завопил тот, поднимая над головой топор.
Да Коста сделал шаг в сторону, укорачиваясь от удара, перехватил руку Госналу и вывернул её за спину. Топор упал на стол, разбив глиняную чернильницу. Сильным толчком между лопаток Родригу выставил помощника наружу, а потом, схватив за шиворот, потащил его к трапу. Через мгновение Гонсалу распластался на берегу.
— Чтобы даже тени твоей на судне не было, - прокричал капитан, бросая за борт мешок с личными вещами Гонсалу.
— Будь ты проклят, - тихо сказал тот, поднимаясь с земли. - Погоди. Погоди. Ты ещё узнаешь, кто такой Гонсалу.
Да Коста повернулся спиной к берегу и пошёл на корму к матросам.
— Что здесь было? Куда делась Аджиамбо?
Вперёд выступил Аурелио.
— Ох, маэстро. Тут такое началось. Вахтенный матрос с соседней каракки рассказал, что едва вас увели, пришёл сборщик податей, а с ним - солдаты. Открыли люк, полезли в трюм. А, как только появился Гонсалу, и притопали мы с Мигелем, - матрос показал на моряка, стоявшего за его спиной. - Сборщик стал спрашивать про какие-то корзины с золотом. Перевернули корабль вверх дном. Разве, что мачты не распилили на части. Нашли ваш кожаный мешочек с монетами...
— Да, Бог с ними - монетами, - в сердцах воскликнул Родригу. - Где Аджиамбо?
— Никто из нас её не видел.
— Такого быть не может, - капитан сел на перевёрнутый бочонок.
— Маэстро! На судне негде спрятаться. Сами посмотрите. Если даже девушка испугалась, услышав, что вы пришли, она давно бы объявилась.
— Да, да, - рассеянно сказал да Коста.
Он вспомнил безумные глаза помощника и его странное поведение, будто Гонсалу знал, что капитана должны арестовать.
— Аурелио! Ступай, спроси у того парня на каракке, стоящей рядом. Может, он что-то видел. Не могла девушка провалиться сквозь землю.
Матрос сбежал по трапу на пристань. Через несколько минут он вернулся.
— Пришлось будить того вахтенного. Ну и спать он здоров. Еле растолкал. Я ему о девушке, а он мне - про вино...
— Аурелио! - отчаянно воскликнул капитан.
— Да, да. Сейчас, маэстро. Не злитесь. Есть за мной грех, люблю поговорить...
— Аурелио! - Родригу вскочил и навис над матросом.
— Пусс... Пустите, маэстро. Так и задушить недолго.
— Хватит молоть всякий вздор. Ещё раз не по делу откроешь рот, я тебе язык отрежу.
— Конечно, маэстро. Воля ваша... Так вот. Этот матрос проговорился, что на судне крутились монахи. Здоровенные парни. Вроде нашего покойного Бартоломео. Упокой Господь его душу. Ваша Аджиамбо вышла из каюты ещё до появления портового сборщика. Вот они её и схватили. Надели мешок на голову и поволокли куда-то. А за ними наблюдал ещё один священник. Такой худой, с большой бородавкой на носу.
Капитан отпустил Аурелио и снова сел, опустив голову.
"Отец Бенедикт. Это по его приказу схватили Аджиамбо. - понял Родригу. - Но какое он имеет право? Господи! Что делать?"
Капитан вскочил и бросился бежать узкими улицами к строящемуся монастырю. Массивная дверь часовни оказалась закрытой, и сколько Родригу не стучал в неё, никто не вышел и не спросил, что ему надо. Да Коста стал вышагивать вдоль стены, решив дождаться, пока кто-нибудь не откроет дверь, но прошёл час, за ним второй, а в часовне, будто все вымерли.
"Куда теперь идти? У кого просить защиты? - думал да Коста. - Король? Захочет ли принять простого навигатора король? Casa da Suplicacao - Дом прошений? Слишком долго. Вряд ли там будут читать жалобу моряка без очереди".
— А если отправиться в Tribunal da Portaria? - прошептал Родригу. Там судят должников и рассматривают прошения иудеев и сарацин. Наверняка крючкотворы уже знают от сборщика пошлин о пустом трюме "Беатрис".
Капитан потратил полдня, пока не добился, чтобы его принял простой служка городского совета, которому Родригу и вручил прошение.
— Не совсем понимаю, - сказал убелённый сединами толстый человек, одетый в лиловый кафтан с обтрёпанными рукавами и чёрные бархатные штаны, протёртые на коленях. - Тут говорится о похищенной монахами-доминиканцами чернокожей иноверке по имени Аджиамбо?
— Да, чёрт возьми. Или в славном городе Улишбоне это уже не преступление? Почему монахи творят беззаконие? Даже мавры, когда Портукале была под их властью, разрешали христианам молиться Иисусу.
— Но, позвольте, маэстро. Тогда, по этому делу вам нужно обратиться в церковный суд. Тут не обошлось без инквизиции. Ступайте к самому епископу. Впрочем, он сейчас в Авиньоне.
— Где он, этот Авиньон? - капитан вскочил, собираясь в ту же минуту отправиться в указанное место.
— Во Франции.
— Какого чёрта он делает у франков?
— Ох, и язык у вас, достопочтимый сеньор. Епископ присутствует на церковном конклаве. В Авиньоне избирают нового Папу Римского. Говорят, что им станет кардинал Педро Мартинес де Луна. Его поддерживает наш король Жуан.
Обескураженный Родригу сел на скамью, поставленную для посетителей рядом с конторкой служки.
— Ладно, - наконец сказал он, поднимая глаза на толстяка в лиловом кафтане, продолжавшего изучать прошение капитана. - Всё равно. Пусть королевские судьи рассмотрят это дело со всей возможной быстротой.
— Несомненно. Ведь, по городу ходят слухи о каком-то золоте. Тридцать корзин непостижимым образом исчезли из трюма вашего судна. Королевская казна прибытка лишилась. Знаете, что я думаю, маэстро? Без колдовства здесь не обошлось.
"Господи! И этот - туда же. Дались всем эти колдуны и ведьмы".
— Я вас больше не задерживаю, - сказал служитель, ставя огромную красную печать на пергамент.
Родригу поднялся и, понурив голову, отправился на свою каракку. Сердце ныло, капитана подташнивало. Он посмотрел на Солнце и понял, что оно перевалило далеко за полдень. На палубе "Беатрис" было пусто. Солдаты, стоявшие возле трапа на причале, исчезли. На судне прибрались, и капитан нашёл нескольких матросов во главе с Аурелио, занимавшихся починкой грота.
— Где остальные? - спросил Родригу Мигеля.
— Пошли к портовым стряпчим пергамент изводить. Говорят: "Судить вас нужно, маэстро. Жалованья и вознаграждения за труды морские тяжкие, видишь ли, теперь им не получить".
— А вы, зачем остались?
— Да разве можно бросить каракку на произвол судьбы? - сказал Аурелио, продёргивая огромную длинную иглу сквозь парусину. - В гавани - полно нищих и всякого сброда. Ещё сопрут, что-нибудь.
— Но вам я тоже не смогу заплатить... Пока, - добавил капитан.
— Понимаем, - кивнул Аурелио. - Это всё проклятый Гонсалу кашу заварил. Не иначе донос на вас соорудил. С похмелья ему, что ли золото в трюме привиделось? Мешки с рисом? Да, были. Господи! Во, чего зависть с людьми делает.
— Зависть?
— А, чего же ещё? Он с монахом нашим шептался. Мол, дескать, старый маэстро Бишу должен был оставить "Беатрис" ему, Гонсалу Альваресу. Удаче вашей завидовал. Много ли найдётся таких маэстро, вроде вас, которые смогли обойти эту чёртову Африку, да ещё вернуться живыми?
— Вернулись не все, - мрачно сказал капитан.
— Ну, мы это тоже понимаем. Судьба у marinheiros такая. Море всегда забирает своё. А ещё наш помошник Гонсалу Аджиамбо вашу недолюбливал. Мятеж в гавани Офир он сам и затеял. Хотел сняться с якоря и уйти, оставив нас одних на берегу, но Аджиамбо не дала. Если бы вы видели, маэстро. Она так двинула Гонсалу прикладом аркебуза по спине, когда он подскочил к ней. Аж загривок у доносчика хрустнул.
"Гонсалу. Вот кто источник всех бед, - думал капитан. - В трюме ночевал. Золото стерёг. А, чего боялся? Что я заберу всё себе? Почему Бартоломео обрезал верёвку, когда я спускался в гробницу? Уговорить команду – поднять мятеж было больше некому. Это он подговорил матросов, недовольных спорами Аджиамбо с монахом о вере... Чьи истины вернее, чьё писание проще и понятнее? Гонсалу не составило труда убедить парней в том, что Аджиамбо колдунья. Иначе матросы не устроили бы бунт. Боже! Это я во всём виноват. Ещё на Суматре не нужно было отпускать Аджиамбо в мечеть к Халебу, а муфассира следовало бы утопить в море… Получается, что и золото я спрятал не зря. Теперь, кто бы он ни был - король, епископ, отец Бенедикт, если они захотят получить его, им придётся отдать мне Аджиамбо. Нужно пустить слух в городе, что золото было на борту и, что кое-кто знает, где оно".
— Аурелио. Мигель, - Родригу поманил матросов к себе и тихо сказал:
— Гонсалу золото не приснилось. Помните, когда мы потопили галеру Искандер-шаха?
— Ещё бы не помнить? - в глазах Мигеля заплясали огоньки. - Задали мы туземцам тогда жару.
— Мы ещё груз накануне ночью брали в какой-то укромной бухте, - добавил Аурелио. - Связки копры и мешки с рисом.
— Всё правильно, - зашептал капитан, оглядываясь. - Среди копры и риса были корзины с золотом.
— Да, ну! - чуть ли не хором воскликнули Мигель с Аурелио.
— Матерь Божья, Святая дева Мария! И, сколько же его было? - задал вопрос Аурелио.
— Точно не помню. Гонсалу сам считал.
— Вот медуза проклятая, змей морской. То-то гонял нас по всему трюму, не подпуская к грузу. Может, он сам и припрятал его, а здесь в гавани на глазах сборщика податей комедию устроил?
— Может Гонсалу спрятал корзины, а может, кто другой. Монах, например, - развивал мысль Мигель. - Святой отец, если уж напустит словесного тумана, так напустит. А под шумок золотишко мог и умыкнуть. Вот только, когда успел? Видит Бог - бросит служение церкви и ударится во все тяжкие. Видел я таких монахов.
— Кто знает, - пожал плечами капитан. - Помните, месяц назад мы наткнулись в океане на острова?
— Точно! - хлопнул себя по лбу Аурелио. - Они появились на горизонте, словно лазурные камушки потерянного ожерелья. - Вы, маэстро, назвали тот, где мы бросили якорь, в честь Святой Девы Марии1.
— Проклятье! - добавил свою лепту в рождение слуха Мигель. - Тогда вся команда была на берегу. Искали пресную воду. А Гонсалу с монахом оставались на "Беатрис". Во - дела! На острове они и спрятали золото.
— Скверные, скажу вам, дела. Не подумал я. Выгнал сегодня Гонсалу. К тому же - монах исчез.
— Ничего, - зло прошептал Аурелио. - Надо будет с парнями в гавани поговорить. Кто-нибудь видел, либо монаха, либо этого чёртова помощника. Мы тут без денег сидим, а они... - Матрос руками изобразил в воздухе замысловатую фигуру, призванную закончить фразу.
— Ладно, - сказал Родригу. - Пойду снова в город. Может, выясню, где Аджиамбо.
Капитан покинул судно и отправился к монастырской часовне. Он решил, что рано или поздно тяжёлая дверь откроется и у него получится снова переговорить с отцом Бернардом.
1 Аурелио говорит об Азорских островах. Честь и время открытия - спорны. Предположительно это сделал Диогу Силвеш (Diogo de Silves) в 1427 г. Достоверно известно лишь то, что в письме, датированном 1439 г., португальский король подтверждает открытие Азор и предоставляет "отпуск" принцу Генриху, для того, чтобы он занялся их освоением (на момент открытия острова были необитаемы).
