Два фрагмента

На дачном диване записывал стихотворение, приехав отдохнуть сюда, к родственникам на несколько дней, и пятилетний племянник – нежный, как все дети, подходя к нему, трогая лапкой, спрашивал:
-А что вы делаете?
-Так, - улыбался в ответ. – Пишу разные штучки.
-Дьючки? – переспрашивал малыш.
И кивал ему в ответ.
Играли с мальчишкой, кидались мячиком, прыгали-скакали, читали вслух забавные стишки.
Тугая плазма родственников клубилась обыденною жизнью, и прихотливость общей картины представляла явь в полновесном объёме, который, казалось, не исчерпать.

Двоюродный брат, недавно отметивший шестидесятилетие, заехал в гости в Москву, пришёл с младшим сыном – тем самым племянником.
Двадцатишестилетний, вполне симпатичный молодой человек, окончивший МГУ, работающий в лаборатории, улыбчивый, уже год оказывается, как женат.
Сидите на кухне, пьёте с братом коньяк, а малыш отказался.
Малыш, так давно переставший быть малышом; никогда бы не вспомнивший, как на дачном диване спрашивал, что именно ты записываешь.
И ты, тщась найти горизонты сходства с тем ребёнком, выпиваешь рюмку, чтобы поскорее опьянеть, и забыть о размытых контурах яви, о бурлившей тогда дачной жизни, где все живы – все те, кто давно умерли, оставив прорехи в твоём существование…

Александр Балтин