Блог

Море. Ей очень нужно было море. Вырваться из душных будничных дел, надоевшей работы, вязкой переписки с бывшим, не желавшим мириться с новым статусом, из паутины, которую ей постоянно хотелось смахнуть с лица. Море. Даше казалось: стоит только сесть у кромки и окунуть ноги в воду, всё изменится. Надя морю сопротивлялась изо всех сил. «Мама, - ныла она, - зачем нам много воды? Давай лучше будем играть в парке? Ну, пожалуйста!» Даша год копила на билеты - один взрослый, один детский, - отщипывая от крошечного жалованья. Еще полгода ждала даты отъезда. Надя просила дорогую куклу.

Каждый перелет для Евы – в тягость. Она не боится высоты. Всю жизнь снимает квартиры на верхних этажах – оттуда закаты ярче. Но самолёт! Как только он отрывается от земли, Ева превращается в кусок горячего пластилина. Не пьёт, не хватает никого за руки, не орёт: «Выпустите меня». Просто выключаются органы чувств. На этот раз рядом с ней уселся бодрый румяный старичок лет 80, весь взъерошенный, напевающий что-то про себя. Сосед утвердился в кресле и повернулся к Еве: Далеко летите? – и захихикал. Ева вздохнула и промолчала. Самолёт покатился по взлётной полосе.

Тоня проснулась в шесть и решила, что проживёт этот день, как последний. Правда, она не понимала, что значит – как последний. Надо попрощаться со всеми? Угнать машину? Написать гениальный рассказ? Что принято делать в последний день? Тоня раздражённо цокнула: ай, до вечера уйма времени, само придумается. Привет! Сто лет не виделись. Может, по кофейку? Она перечитала сообщение несколько раз и вспомнила: надо дышать. Люди – дышат. Даже когда получают послания из прошлого. От покойника. От покойника, который смеялся.

Кстати, а люди, которые пишут рецепты на кулинарные сайты, - они зачем это делают ТАК? Очевидно же, что ищет среднестатистический юзер: возьмите то-то, то-то и то-то, сделайте так-то и так-то, - блюдо готово. Ведь верно? Ведь правильно? Но авторы рецептов мнят себя, сука, рассказчиками. Им скучно очевидное. Нет, сначала они ловко обманывают - пишут: рецепт блинов. Ну, думаешь, слава те. Листаешь, надеясь скоренько дойти до ингредиентов – жрать-то хочется сейчас, ты ж не из академического интереса. А там – едрит твою налево: блины – всем известное лакомство.

Мне кажется, она сильнее сочувствия. Сочувствовать - это разделять чувство другого человека, потому что и мне оно знакомо, я понимаю, каково это. При этом часто ничем нельзя помочь радикально, только рядом побыть, хоть мысленно. Это мощное переживание, да. Только ведь жалость - больше, глубже, порывистее, что ли. Жалость - это внезапное острое осознание, как мал человек, как больно ему и страшно. И не только человек - животные тоже. Когда вы подбираете на улице котёнка, это что, из сочувствия? Нет, из жалости. Из-за того, что сердце сжалось - "жалость" именно от "сердце сжалось".

...иногда, бывает, женщина ведет себя так, словно у нее за плечами - бездны и тайны, не всем понятные и доступные. Практически Мата Хари или даже Выбор Софи. Улыбается горько, бровь тонкую подымает, в разговоре повисают паузы после ее слов - если бы вы пережили то, что довелось мне...и взгляд в окно, полный влаги. а потом выясняется, что ее когда-то бросил богатый муж или скорее любовник. Вот и все тайны. Мужчины тоже порой так себя ведут. У них сразу понятно - вылетел с хлебного места из-за собственного раздолбайства. Никаких мрачных тайн и работ на спецразведки.

В автобусе, который вёз к самолёту в Алматы, я видела мальчика лет 4-5 и его маму. Мальчик прилепился к окну и не обращал внимания на мамины призывы: иди сюда, упадёшь. Он хотел быть самим по себе. Когда мама подошла, чтобы взять его за руку и усадить рядом с собой - он ещё не соображал, как держаться, чтобы не свалиться на пол, - он вырвался, недовольный, и снова прилепился к окну. Громко делился впечатлениями, оборачивался: мам, посмотри! И мама встревоженно смотрела. Не на то, на что он указывал, конечно, - на него.

1956г.

Еще до снега и фонарей, мне навстречу молодой отец с лысоватой страшненькой елкой в руках, а слева и справа - две девочки лет пяти и шести. Он им: лена, не отходи от меня, видишь - машина поворачивает! Катя, да не тряси ты эту елку, она и так... а мы придем ее и нарядим, да? И будет праздник, да? - щебечет Лена. будет, будет, - устало и думая о своем, говорит отец. елочка такая красивая у нас, да, папа? - тоже щебечет Катя. красивая, красивая, оглядываясь на сигналящую сзади машину, говорит отец. так здорово, ура! - что- то такое шебечут они обе на темной улице в темные времена, рядом с…

Настоящий, когда селедку выбираешь из бочки, и чистишь потом сам. Два часа я ее чистила. Потом мне надоело, а костей в ней еще на два часа.и вот как, как все понимают во всем, во всем разбираются? я вот анатомию учила, немного понимаю - как у человека там устроено. а как устроена седедка, и почему так, и нафига ей эти вот кости - я не понимаю!самолеты? Сирия? психиатрия? социальные сети? что движет человеком, когда он?Селедка - непостижима! **** еще я иногда (в паузах между постижением селедок и рыданиями) думаю свою любимую мысль. Про то, что Конец Света, который нам обещали больш...

NYC, 1962

Иду, ступаю осторожно, вижу удивительное ( сейчас прибегут люди, скажут со смешком - ха! Нашли удивительное! Да это вы еще не видели то удивительное, что видел я! И я им смиренно скажу - если я видела что- то удивительное, это не значит, что мое удивительное менее удивительное, чем видели вы). Ну так вот. Прохожу мимо ресторана, у входа стоят две нарядных дамы в накинутых на легкие платья норковых и песцовых шубках, не по погоде, зато красиво, стоят и курят возле урны. Мне навстречу идет бабушка с мальчиком лет пяти.

Закуривала сейчас на кухне сигарету и зависла напротив окна. Глядела, как дневные сумерки переходят в сумерки вечерние, на серое небо, сырую землю, слушала, как в ватной тишине каркают вороны у гнезда на моем любимом дереве (надо все же выяснить, какой оно породы, за три года так и не определила). И так медитативно, тихо, спокойно – короткий короткий день, который иссякает прямо на моих глазах, истончается, тает, погружается в тьму… И тут по дорожке бежит девчушка – джинсы в облипочку, высокие сапоги на шпильках, курточка короткая, волосы длинные длинные, черные черные, ну вы знаете, они все…

Хочется того, чего нет и пока не будет – современного кино большого стиля, с яркими характерами, сильными страстями, с тонким психологизмом. Не хочу основанных на реальных событиях, не хочу материализованных комиксов, не хочу спецэффектов (вообще не хочу, ни единого ), не хочу сатиры и публицистики, обнажения язв и политических фиг в кармане, хочу красивых актрис с живым и запоминающимся лицом, хочу ярких актеров, на которых хочется смотреть, не отрываясь, хочу долгих длинных планов, медленного наезда камеры, гениального монтажа, реплик, которые запоминаются, но не лезут на первый план.

...а потом опять приходит период, когда ты мучительно жалеешь, что пока еще не стала старухой с деменцией. Такой, знаете, что завела себе пятьдесят кошек, нянчится с ними, как с деточками, кормит их чем бог подаст или мясом со своей старой жилистой ноги, обутой в стоптанную бальную туфлю. Старухой в шляпке с перьями и вишенками (они самозарождаются в старушечьих шкафах, эти шляпки, я это знаю точно, потом расскажу, откуда), с сорока тяжелыми перстнями на артритных пальцах, с ярким лаком на обкусанных ногтях, с шаловливой улыбкой нимфы (все любят печеные яблочки, детки).

...менять любовников, города, занятия и страны, громко прославиться с какой-нибудь забавной чепухой, раздавать интервью, сорить деньгами, прослыть стервой, шлюхой и фриком, потом уехать на Тибет, вернуться просветленной, снова поменять страну, поплакать на выпускном сына, утираясь белым платочком, проиграть в рулетку кучу денег, поставить на зеро, отыграться. через неделю выйти замуж за норвежца-дальнобойщика, уехать в глушь, научиться коптить селедку, опроститься, от скуки написать роман, провокационный и шумный, увиливать от интервью, наплевав на тиражи и переводы на сорок языков…